— Откуда я знаю? — нетерпеливо отозвался Якоби и тут же ответил на собственный вопрос. — Мы на радиостудии Би-би-си. Если мы ничего не выясним, находясь здесь, значит, ответа на твой вопрос не существует.
Русецки стукнул ладонью по лбу, чувствуя себя очень глупо.
— В следующий раз — знаешь, что я сделаю? Спрошу у библиотекаря, где найти нужную книгу.
И Мойше снова колебался, он не слишком хорошо знал планировку здания, поскольку обычно направлялся сразу в эту студию.
Якоби заметил его сомнения.
— Пойдем, я покажу тебе, где находится отдел новостей. Они в курсе всех событий.
На нескольких столах стояли ряды радиоприемников. Свист и скрежет помех, разноязыкий говор легко могли свести случайного человека с ума. Большинство операторов — в основном женщины — сидели в наушниках, каждая из них слушала только одну станцию.
Одна фраза повторялась снова и снова:
— Они здесь.
Одна из женщин сняла наушники и положила на стол. Вероятно, она собралась выйти в туалет. Женщина кивнула Якоби — кажется, они были знакомы.
— Понимаю, почему ты к нам зашел, дорогуша, — сказала она. — Мерзавцы наконец это сделали. Парашютисты — и один только бог знает, что еще — высадились на юге, а также в центральных графствах. Больше никто ничего не может сказать.
— Спасибо, Норма, — сказал Якоби и перевел ее слова Мойше, который сначала понял не все.
— На юге и в центральных графствах? — переспросил Русецки, пытаясь представить себе карту. — Звучит не слишком хорошо. Я бы даже сказал…
— Они наступают на Лондон с севера и юга, — перебил его Якоби и серьезно посмотрел на Мойше. — Не думаю, что мы еще долго будем вести отсюда передачи: Один только бог знает, как организовать снабжение всем необходимым города с населением в семь миллионов — ведь захватчики наступают с двух сторон сразу.
— Мне приходилось голодать и раньше, — пожал плечами Мойше. — У немцев не было никаких проблем с доставкой продовольствия в варшавское гетто; они попросту не занимались этой проблемой.
— Я знаю, — ответил Якоби. — Но есть и другие вопросы. Мы бы все встали на борьбу с немцами. Не сомневаюсь, что Черчилль будет сражаться с ящерами до конца. Очень скоро они будут здесь, нам раздадут оружие, и мы окажемся на передовых рубежах обороны.
В словах Якоби Мойше почувствовал правду. Во всяком случае, Мойше поступил бы именно так, если бы управлял страной. Тем не менее он покачал головой.
— Тебе они дадут винтовку. А мне предложат медицину скую сумку с чистыми тряпками вместо бинтов. — И он неожиданно для себя самого рассмеялся.
— Что тут смешного? — удивился Якоби.
— Уж не знаю, смешно это или не слишком, — ответил Мойше, — но здесь я буду евреем, который отправится на войну с красным крестом на рукаве.
— Не знаю, не знаю… — покачал головой Якоби. — Но ты не отправился на войну. Война сама пришла за тобой.
Уссмак был напуган. Неуклюжий транспортный корабль, большой и достаточно мощный, мог взять на борт сразу два тяжелых танка, но летал лишь немногим быстрее, чем истребители Больших Уродов. Как правило, истребители Расы прикрывали транспортные корабли, чтобы тосевитская авиация не могла к ним подобраться. Уссмак уже достаточно долго участвовал в войне на Тосев-3, чтобы знать, как превращаются в хаос даже тщательно разработанные планы, когда приходится сражаться с вероломными Большими Уродами.
Неужели его план постигнет такая же участь? Еще до встречи с Большими Уродами? Он сказал по системе внутренней связи:
— Я не понимаю, почему нам приказали отступить и прекратить сражение с дойчевитами как раз в тот момент, когда мы начали успешно продвигаться вперед.
— Мы самцы Расы, — ответил Неджас. — Долг нашего начальства — готовить планы операций. Наш долг состоит в том, чтобы их выполнять. Так и будет исполнено.
Уссмаку нравился Неджас. Более того, он знал, что Неджас — хороший командир танка. Каким-то образом Неджасу удалось сохранить веру в мудрость начальства. Даже в те моменты, когда Уссмак погружался в море удовольствия и почти терял разум после приема трех хороших порций имбиря, он не чувствовал такой неистребимой уверенности в том, что все закончится хорошо. А Неджас к имбирю даже не прикасался.
Как и Скуб, стрелок. Они с Неджасом служили вместе с того самого момента, как флот вторжения высадился на Тосев-3, и Скуб до сих пор полностью разделял взгляды своего командира. Однако сейчас он сказал:
— Недосягаемый господин, я считаю, что водитель говорит разумные вещи. Рассредоточение сил увеличивает вероятность неудачи. Пока мы перебрасываем технику для атаки на британцев, дойчевиты получат время для передышки, а потом и для контратаки.
— Дойчевиты попали в тяжелое положение, они уже готовы упасть на обрубки своих хвостов, которых у них нет, — настаивал на своем Неджас. — А британцы еще не участвовали в войне. Их жалкий маленький остров служил базой для множества коварных вылазок против нас. Мы можем полностью покорить их, покончить с угрозой, которую он собой представляет, и возобновить кампанию против дойчевитов, не опасаясь ударов с тыла, со стороны британцев.
Он говорил, как щеголеватые штабные офицеры, которые проводили опрос экипажей танков, когда их отвели с позиций после сражения с дойчевитами. Их тоже переполняла уверенность — такая безоговорочная, что Уссмак был убежден: они никогда не вели самцов в бой против Больших Уродов.
— Не думаю, что дело тут в конкретных военных задачах, — заявил он. — Мне кажется, дело в политике.
— Что ты хочешь сказать, водитель? — спросил Неджас. Вопросительное покашливание, которым он подчеркнул свои слова, прозвучало так громко и сердито, что Уссмак понял: его доводы не кажутся командиру разумными.
Да, Неджас — хороший командир, но наивный, как только что вылупившийся птенец.
— Недосягаемый господин, после того как Страха сбежал к Большим Уродам, один Император знает, что он им рассказал о наших планах. Вероятно, им известно все, что мы намерены сделать в ближайшие два года. Чтобы обмануть Больших Уродов, нам пришлось внести решительные изменения в ход военный действий.
— Будь проклят Страха. Пусть Император навеки отвратит от него свои глазные бугорки, — с яростью выкрикнул Неджас, но после небольшой паузы добавил: — Да, некоторая правда может проклюнуться сквозь скорлупу. Мы…
Прежде чем он успел закончить фразу, корабль без предупреждения начал падать вниз. Цепи, которыми танк крепился к фюзеляжу, заскрипели, но выдержали. К облегчению Уссмака, выдержал и его ремень безопасности, поэтому он умудрился усидеть в водительском кресле.
В качестве командира танка Неджас поддерживал прямую связь с пилотом корабля.
— Нам пришлось сделать неожиданный маневр, чтобы уклониться от тосевитского истребителя. Его пулеметы нас слегка задели, но корабль не получил серьезных повреждений. Мы сможем совершить нормальную посадку, — передал Неджас содержание разговора с пилотом.
— Да, в нашей ситуации хотелось бы надеяться на удачную посадку, недосягаемый господин, — согласился Уссмак, добавив утверждающее покашливание.
— А что произошло с истребителем Больших Уродов? — осведомился Скуб.
Как и положено стрелку, он хотел быть уверен, что враг уничтожен.
К несчастью, истребитель противника не пострадал.
— Мне сообщили, что самец тосевитов сбежал, — ответил Неджас. — Оказалось, что у британцев больше авиации, чем мы предполагали, и они бросили в бой все свои силы. Поэтому из-за перевеса в
