прервать своего собеседника, он его прерывал. — Отравляющий газ — это всего лишь отвлекающий удар, мистер. Рано или поздно ящеры научатся делать противогазы и сами будут производить отравляющие вещества. А если у них не получится, то за лишний доллар они найдут того, кто им поможет. А вот то, над чем мы здесь работаем… — он не стал произносить слово «бомба» по телефону; неизвестно, кто может их услышать, — …такое сильное оружие, что защититься от него можно только одним способом — оказаться подальше от того места, где его применили.
— Железнодорожное сообщение слишком ненадежно, — запротестовал Порлок.
— Мистер, на случай, если вы не заметили, напоминаю: у нас идет война. В Соединенных Штатах все и вся подвергается опасности. Мне нужно то, что мне нужно, и оно должно оказаться у меня вовремя. Вы пришлете нам необходимые грузы или нет? — Гровс произнес вопрос так, что в нем явственно слышалась угроза. «Вы сделаете так, как я сказал, иначе…»
— Ну да, но…
— Вот и договорились, — сказал Гровс и повесил трубку.
Он долго смотрел на телефон. Порой люди, работающие па твоей стороне, оказываются хуже ящеров. И хотя Соединенные Штаты уже полтора года воюют, а ящеры целый год находятся на территории Соединенных Штатов, кое-кто не понимает, что иногда необходимо рисковать. Иначе следующего раза может вообще не быть. Он презрительно фыркнул. Если судить по инициативе, которую проявляют некоторые люди, из них получились бы превосходные ящеры.
Гровс еще раз фыркнул. Никто и никогда не сможет упрекнуть его в отсутствии инициативы. Возможно, он слишком активно рвется к цели, но промедление ему никогда не было свойственно.
На столе стояла фотография жены. Он смотрел на нее не так часто, как следовало бы, поскольку всякий раз осознавал, что сильно по ней скучает, и тогда действовал менее эффективно. А сейчас он не мог себе этого позволить.
Размышления о собственной жене заставили его вспомнить о Йенсе Ларссене. Парню сильно не повезло. Конечно, трудно пережить, когда твоя жена уходит к другому. Но Ларссен принял случившееся слишком близко к сердцу, а в результате никто не хотел с ним работать. У него настоящий талант, но без команды он раскрыться не может, а для самостоятельной работы в качестве теоретика у него не хватает способностей. Гровс решил, что правильно сделал, отослав Ларссена. Он надеялся, что в другом месте ученому будет лучше.
— Ханфорд, — с досадой пробормотал Гровс.
Тогда это казалось ему замечательной идеей. Река Колумбия — идеальный источник охлаждения для атомного реактора, а восточная часть штата Вашингтон находится достаточно далеко от ящеров.
Но с того момента, как Ларссен уселся на свой верный велосипед, многое изменилось. Проект успешно развивался здесь, плутоний накапливался в реакторах грамм за граммом, началось сооружение третьего реактора.
И дело не только в этом. Гровс начал сомневаться в том, что им удастся реализовать столь грандиозный промышленный проект в сонном городке вроде Ханфорда, не привлекая внимания ящеров. Сомнения стали грызть его еще сильнее после того, как Токио исчез в ослепительной вспышке света и огромной туче пыли, а Корделл Халл вернулся после переговоров с ящерами и сообщил, что ящеры поступят с центром американских ядерных исследований точно так же, если обнаружат, что США продолжают ядерные исследования.
Поскольку Ханфорд являлся идеальным местом для строительства атомного реактора, Гровс опасался, что ящеры догадаются, какие работы ведутся в городке. В таком случае город будет стерт с лица земли. Конечно, если подобные опасения возникнут относительно Денвера, ящеры без колебаний сбросят на него атомную бомбу — а в Денвере проживает гораздо больше людей, чем в Ханфорде. Большинство из них — Гровс очень на это надеялся — ничего не знают о том, что неподалеку ведется производство атомной бомбы. Все они остаются заложниками: если ящеры раскроют тайну, их ждет смерть.
Кроме того, жители города служат маскировкой. Ящеры много летают над Денвером, бомбят заводы по производству шин, кирпичей, мебели и оборудования для рудников (некоторые заводы в последнее время переключились на производство деревянных деталей для самолетов). Соединенные Штаты нуждаются во всем, что они производят. Тем не менее Гровс не слишком переживал, когда их бомбили. До тех пор пока ящеры наносят удары по этим объектам, они не разрушат ничего существенного. И здесь в отличие от Ханфорда постройка новых цехов не покажется ящерам странной.
Даже если Ларссен вернется и скажет, что в Ханфорде настоящий рай для проведения атомных исследований, Гровс решил, что Металлургическая лаборатория останется здесь, к востоку от рая. Сборы и переезд отнимут очень много сил и времени, не говоря уже о том, что соблюдение секретности превратится в почти невыполнимую задачу. Уж лучше мириться с недостатками Денвера и пользоваться его достоинствами.
— А Ларссен страшно разозлится, — пробормотал Гровс.
Если Ларссен, рискуя жизнью ради проекта и страны, вернется обратно с рекомендациями перенести центр исследований в Ханфорд, вряд ли он запляшет от радости, когда узнает, что они решили остаться на прежнем месте.
— Будет чертовски плохо, — сообщил Гровс потолку.
Что ж, если ему не понравится решение генерала, пусть отправляется в Ханфорд в одиночку.
Гровс вернулся к изучению документов, от которых его оторвал Порлок. Для охлаждения атомных реакторов требовалось много воды из Черри-Крик и Саут-Платт. Для выделения плутония из урана используются химические реакции, для которых необходима вода. После ее использования она становится радиоактивной. Радиоактивный след может привести к Денверу — с тем же успехом можно установить для ящеров плакат: БОМБИТЕ ЗДЕСЬ.
Воду очищали мощные фильтры и справлялись со своей задачей достаточно успешно; счетчики Гейгера, установленные ниже по течению за Денверским университетом, показывали, что уровень радиации не превышает нормы. Стекловатa, диатомит и другие вещества в фильтре (в отчете следовало длинное перечисление) через некоторое время сами становились радиоактивными. После замены их следовало где- то прятать. Для захоронения радиоактивных отходов требовались свинцовые трубы и баки.
Майор, написавший отчет, жаловался, что у него не хватает свинца для защиты труб и баков. Гровс нацарапал на нолях: «В нашей стране полно серебряных рудников. А там, где есть серебро, можно найти свинец. Необходимо решить эту проблему».
Если потребуется реквизировать свинец вне города, один только бог знает, сколько на это уйдет времени. Но если он сумеет решить проблему местными средствами, ему удастся контролировать процесс от начала до конца. Он вдруг отчетливо представил себе, как жилось феодальным баронам, которым приходилось производить все необходимое для жизни в своих владениях.
Гровс улыбнулся.
— Удачливые ублюдки, — проворчал генерал Гровс.
Глава 9
Нога Дэвида Гольдфарба, обожженная ипритом, мучительно пульсировала от боли. Брюки лишь на несколько мгновений приподнялись над носками, когда он пробирался сквозь высокую траву возле воронки от разорвавшегося снаряда с ипритом Этого оказалось достаточно.
Он задрал штанину. Несмотря на вязкую мазь, которой санитар смазал пораженное место, опухоль и краснота не проходили Дэвиду показалось, что в рану попала инфекция. Иприт — отвратительная штука. Нога теперь будет долго болеть. Оставалось радоваться, что он был в противогазе, когда неподалеку разорвался снаряд. Мысль о том, что ему пришлось бы дышать обожженными легкими, заставила его содрогнуться.
— Что с тобой, летун? — спросил Фред Стейнгейт.
Он говорил на таком невнятном йоркширском диалекте, что Гольдфарб с трудом его понимал. Стейнгейт был высоким светловолосым парнем и скорее походил на викинга, чем на англичанина. Пулемет
