— Мне это нравится, — с неожиданной решительностью произнесла Мей-Лин. — Все становится на свои места. Полное отсутствие образного мышления в куссаранском языке очевидно для меня уже несколько недель. Если куссаране не разумны, то образное мышление им и не нужно.
— Ну и как они живут без разума? — взорвался Дэвис. — Как они вообще могут существовать?
— Ты сам делаешь это все время, — сказал Рамон. — Представь себе, что ты прогуливаешься, беседуя с кем-то. Тебе не случалось оглядеться по сторонам и удивиться: «Куда это мы забрели?» — не заметив, как пересекли пару улиц или зашли в парк? Твое сознание было занято другим. Отними у твоего разума ту часть, что занята беседой, и ты получишь то, на что постоянно похожи жители Куссары. Они вполне справляются с помощью привычек и рефлексов.
— А что будет, когда этого окажется недостаточно? — не сдавался Дэвис. — Что происходит, — он торжествующе поднял палец вверх, — если мирный куссаранин огибает знакомый угол и видит, что из-за пожара в кузнице вся его улица в огне? Что тогда?
Кастильо облизнул пересохшие губы. Он предпочел бы, чтобы этот вопрос всплыл попозже или по крайней мере не в такой прямой форме. Ну что ж, отступать поздно. Он сделал глубокий вдох и выпалил:
— Тогда его боги советуют ему, что делать.
Он и представить себе не мог, что такое небольшое число людей способно производить столько шума. На мгновение Району показалось, что ему угрожает физическая расправа. Джордж Дэвис с супругой от ярости чуть не выпрыгивали из кресел. Примерно то же делала и Хельга, кричавшая:
— Я с самого начала была права, Рамон, ты — сумасшедший!
Даже Мей-Лин покачала головой.
— Может, вы все-таки сперва меня выслушаете, а потом уж запрете в психушку? — Кастильо почти трясся от бессильного гнева.
— Какой смысл слушать очевидный бред? — презрительно фыркнула Сибил Хасси.
— Нет, он прав, — сказал Закифинос. — Пусть докажет свое, если сможет. Если он совладает с такой, гм, скептически настроенной аудиторией, он заслуживает того, чтобы быть выслушанным.
— Спасибо, Манолис, — Рамон наконец овладел собой. — Позвольте мне начать с того, что идея, которую я предлагаю вашему вниманию, не нова; она была впервые выдвинута Джейнсом более ста пятидесяти лет назад, где-то в 1970-х годах применительно к древним земным цивилизациям.
— Ах, тот период, — закатила глаза Хельга. — Боги из космоса, да?
— Ничего подобного, — не без язвительности ответил Рамон. — Кстати, Джейнс был психологом.
— И какие же, с позволения сказать, боги служат психологам? — спросила Сибил тоном, сознательно рассчитанным на то, чтобы Хельга с Рамоном озверели окончательно.
Но у антрополога был уже готов ответ.
— Слуховые и иногда зрительные галлюцинации как следствие функционирования правого полушария мозга, ответственного более за поведение и восприятие нежели за речь и логические построения. Вы понимаете, их не распознают как галлюцинации, их принимают за божественные голоса. И, обобщая жизненный опыт индивидуума, они могут найти матрицу поведения, подходящую для любой новой и неожиданной ситуации и подсказать ему, как поступить. Сознание в этом не участвует вовсе.
— Это же безумие, — начала было Сибил, но ее муж покачал головой.
— Я вот думаю, — начал он. — С точки зрения строения нервной системы куссаранская жизнь организована так же, как на Земле. Вскрытие тел умерших куссаран и изучение домашних животных это показывают с полной очевидностью. Разумеется, есть некоторые отличия — например, двигательные функции мозга более дифференцированы…
— Это, разумеется, больше по твоей части, — сказал Рамон. Если уж Джордж начал обсуждать детали, значит, он принял идею всерьез.
— Эти «божественные голоса», — спросила Хельга, — это что-то вроде тех голосов, что слышат шизофреники?
— Совершенно верно, — согласился Рамон. — Только здесь это считается нормальным, им не сопротивляются, их не боятся. И поводом к их появлению необязательно является сильное потрясение, как у шизофреника, — для этого достаточно чего-нибудь необычного или непривычного. Ну, например, вид идола; возможно, поэтому Куссара буквально нашпигована ими.
Дэвис выпрямился в кресле — манера, выдающая сомнение в том, что он говорит.
— Ну и каковы эволюционные преимущества образа жизни, основанного на галлюцинациях?
— Общественный контроль, — ответил Рамон. — Поймите, мы ведь говорим не о разумных существах. Они не способны представить себе связную последовательность действий, как это делаем мы. Например, для жнеца единственная возможность работать весь день — без надсмотрщика за спиной — это постоянно слышать голос старейшины или короля, повторяющий: «Продолжай жать».
— Гм, — все, что смог сказать биолог.
— И поскольку король — тоже часть системы, — задумчиво добавила Хельга, — он будет слышать голоса главных богов здешней культуры. Только они обладают достаточным авторитетом, чтобы указывать королю.
— Возможно, стоит добавить предков, — сказал Рамон. — Вспомните гробницу перед дворцом Питканаса — это памятник его отцу, предыдущему королю. Перед ней всегда лежат подношения, как и у богов.
— Похоже, — психолог осеклась, округлив глаза. — Либер Готт! Ведь для таких существ загробная жизнь — само собой разумеющаяся вещь, и не без оснований. Если женщина, например, слышит голос давно умершей матери, та для нее все еще жива в полном смысле слова.
— Да, об этом я еще не думал, — прошептал Рамон.
— Если подобный образ жизни, — все еще сомневался Джордж Дэвис, — настолько прекрасен, почему мы, черт побери, не остались такими безмозглыми?
Кастильо всегда отдавал должное чужому участию в своих идеях.
— На мысль меня навело замечание Катерины. По мере усложнения структуры общества, количество богов также неизбежно растет. Посмотрите на сегодняшнюю Куссару со своим богом для каждого ремесла. Система обречена, она рано или поздно рухнет под собственной тяжестью.
Письменность также способствует этому. Она допускает существование более сложного общества. Проще нарушить приказ, записанный на глиняной табличке, которую можно выбросить, нежели приказ бога или короля, то и дело повторяющего оный тебе на ухо.
И, наконец, эта система может функционировать только в стабильном обществе. Что толку от советов твоего бога, если ты имеешь дело с чужой культурой, чужим языком и чужими богами? Эти советы могут в равной степени спасти тебя или обречь на смерть.
И, наблюдая за поведением чужеземцев, ты можешь заметить в них нечто отличное от тебя. А если ты поверил в существование иноземцев с собственной личностью, ты можешь заподозрить, что таковая имеется и у тебя, а это, возможно, и есть зарождение сознания.
— И этому есть доказательства, — возбужденно перебила его Мей-Лин. — Помнишь, Рамон, ты говорил, что из всех куссаран реже всего общаются с богами воины и купцы. А они больше других общаются с иноземцами — они, возможно, стоят на пороге разума.
Все, что мог сделать антрополог — это поклониться. Он был совершенно вымотан; коллеги рассматривали его гипотезу под такими углами, какие ему и в голову не приходили. Так, подумал он, и должно быть. Концепция была слишком масштабной, чтобы справиться с ней в одиночку.
Джордж — все еще с кислой миной на лице — сказал:
— Я предлагаю разработать серию опытов для проверки этой гипотезы.
Предложение было принято единогласно. Если в идее есть зерно, ее надлежит всесторонне проверить, а еще лучше — дополнить и развить. Если нет — она не заслуживает внимания.
Рамон с нетерпением ждал результата.
Зажав уши руками — так силен был грохот — Питканас смотрел, как исчезает в облаках небесный корабль. Вот он с его руку… с мотылька… вот он стал просто серебристой точкой… исчез.
Король увидел, что корабль оставил за собой на поле вмятину в локоть глубиной. Посевы, попавшие
