— Как он собирается передвигаться? Поездом? Самолетом? И сколько заплатит?
— Двенадцать тысяч франков, почти тысяча фунтов. Лучше, пожалуй, машиной — больше выбор маршрутов, к тому же граница… Вы не забыли, где Лихтенштейн?
— За Швейцарией, между ней и Австрией. А что джентльмен делает в Бретани, если собрался в Лихтенштейн?
— Сейчас он еще на яхте в Атлантике. Раньше завтрашней ночи до берега не доберется. Все очень просто. Вы забираете его в Бретани и отвозите в Лихтенштейн. Проблема в том, что противникам тоже известно, где он находится и как важно ему поскорее попасть в Лихтенштейн.
Особой проблемы я тут не видел, во всяком случае, не на двенадцать тысяч франков.
— Могу представить только две причины поездки в Лихтенштейн, — заметил я. — Одна — за новыми почтовыми марками, которые там выпускают. Другая — учредить компанию для уклонения от уплаты налогов. Ваш знакомый на филателиста не похож.
Мерлен хихикнул.
— Его зовут Мэгенхерд.
— Деньги его я знаю, его самого — нет.
— Его мало кто знает в лицо. Есть только одно фото для паспорта, снятое восемь лет назад и не во Франции.
— Я слышал, он имеет отношение к компании «Каспар АГ».
Мерлен развел руками.
— О таких много чего говорят. Понимаете, я не могу рассказать всего. Может быть, он сам решит… Но ему грозят немалые убытки, если срочно не попасть в Лихтенштейн.
— Давай повторим: я на машине подбираю Мэгенхерда в Бретани, везу в Лихтенштейн, по пути защищаю от разных наемных убийц. Очень просто. Но почему ему не двинуться самолетом или поездом, под защитой французской полиции?
— Ах, да, тут есть еще проблема, — он смотрел на меня с невеселой улыбкой. Им интересуется французская полиция.
— Да ну? И отчего же?
— Дело об изнасиловании. На Лазурном Берегу прошлым летом.
— Там на это еще обращают внимание?
Мерлен ухмыльнулся.
— Обвинение выдвинули только после того, как Мэгенхерд покинул Францию. Пришлось посоветовать ему не возвращаться.
— Не помню, чтобы газеты особо шумели.
Он пожал плечами.
— Летом на Лазурном Берегу изнасилование — дело обычное. Но все-таки преследуется по закону.
— Как-то не хочется спасать насильника от правосудия.
— Возможно. Но полиция не знает, что он появится по Франции, так что помех не будет. А вот конкуренты понимают, как нужно ему срочно оказаться в Лихтенштейне.
— Опять же, нет проще способа замазать человека, чем заявление об изнасиловании.
Манекенщица проплыла мимо нас, выставив вперед бедра и голову, словно кариатида на Нотр Дам. На ее пальто из шотландки затеяли войну кланы Кэмбеллов и Макдональдов.
— А частный самолет? Тогда ему не придется рисковать на границе.
Мерлен вздохнул.
— Аэропорты хорошо охраняются, а на маленьком самолете, который может сесть на любой поляне, от Бретани до Лихтенштейна не долететь. И все хорошие пилоты — люди честные, а плохие… — он опять пожал плечами. — Мэгенхерд не летает с плохими пилотами.
Какой-то смысл тут был. Я кивнул.
— Где я возьму машину? Не напрокат и не краденую?
— Полиция не конфисковала машины Мэгенхерда, и даже не знает, что ключи у меня. Какая вам больше понравится: «фиат-президент» или «ситроен ДС»?
— «Ситроен», если он нормальной расцветки.
— Черный. Самый неприметный.
Я кивнул.
— Вы с нами?
— Нет, я встречу вас в Лихтенштейне. — Он улыбнулся девице в пальто цвета крови и краем рта спросил:
— Телохранитель понадобится?
— Если возможна перестрелка — да. Тут я не мастер. Говорят, Элайн с Бернаром все еще лучше всех. А после них — американец Лоуэлл. Можете нанять кого-то из них?
Мерлен покосился на меня.
— Вы их знаете? — Он явно не ожидал, что я назову трех лучших телохранителей Европы.
— Анри, у меня хватает клиентов. И многие из них не хотят получить пулю в спину.
Он кивнул.
— Я и забыл, что с Элайном и Бернаром вы знакомы еще с войны.
Так и было. Ребята славно повоевали в Сопротивлении и когда война кончилась, без дела не остались. Я слышал, они всегда работали вместе и не ограничивались только охраной клиентов. Но чтобы заполучить их на свою сторону, я был готов пренебречь моральной стороной дела.
Мерлен заметил:
— Насчет них не обещаю, но с Лоуэллом я свяжусь. Вы с ним знакомы?
— Никогда не видел. В Америке он служил в Секретной Службе, верно?
За океаном эта служба — совсем не то, что в Европе. В Америке они занимаются охраной президента и его семьи. Значит Лоуэлл прошел хорошую школу. Но почему покинул службу? Может быть, не понравилось рисковать жизнью ради власти?
— Я поручу Лоуэллу встретить вас в Кемпере.
— Мы стартуем оттуда? Тогда может вы и машину отправите туда? До Лихтенштейна я доеду за сутки, но лишний день сидеть за рулем не хотелось бы.
— Сделаем. — Мерлен довольно покосился на меня. — Похоже, вы взялись за дело, Канетон? Можете объяснить, почему?
— Двенадцать тысяч франков — вот вам объяснение. — Ответил я слишком быстро, и потому уже спокойнее добавил: — При условии, восемь тысяч я получу вперед и вдвое больше, если сяду за решетку.
Мерлен кивнул.
— И еще одно, — сказал я. — Вы — адвокат Мэгенхерда. Мне нужна гарантия, что он никого не насиловал, и что так рвется в Лихтенштейн, чтобы сберечь свой капитал, а не ограбить других.
Он улыбнулся, словно сытый кот.
— Вы стали моралистом? Желаете сражаться за истину и справедливость?
— Я почему-то думал, — отрезал я, — что тем и занимался, когда мы познакомились в войну.
— В войну с моралью проще, — он вздохнул, — но я даю вам слово: Мэгенхерд не совершал насилия и не охотится за чужими деньгами. Вы сами поверите, когда познакомитесь с ним.
И тут же Мерлен взорвался.
— Это же платье мэтра! Это… это воровство! Ваш Хопкинс — жулик и шпион!..
Когда он выпустил пар, я заметил:
— Согласен, сходство есть, но есть и различия.
Правда, я лично их не видел.
— Какие там отличия! Это платье мэтра! Вашему Хопкинсу до поры такие штуки прощались. Но теперь он попался.
Я задумчиво произнес:
— Сомневаюсь, что Хопкинс сдастся без боя.
