интересы Фенвика, разбирался в его жизни, старался понять, что его волновало. И в конце концов выяснил, что всего-навсего чья-то задница...
Он взмахнул правой рукой, но я был готов к удару раньше него, шагнул в сторону, и Вилли, поскользнувшись на мокрой траве, упал на колено.
– Попытайтесь еще, – сказал я, – и я пересчитаю вам все кости. Я слишком стар, чтобы шутить такими вещами.
Вилли медленно поднялся, с трудом переводя дыхание, однако голос звучал довольно спокойно:
– От вас бесполезно ждать сочувствия.
– Какое сочувствие? У него была любимая работа, любимый сын, обожавшие его жена и приятель, не говоря уже о добрых друзьях вроде вас, готовых встать на его защиту. Чего еще не хватало – олимпийской медали?
– Он заплатил за это своей жизнью.
– Чепуха. Он лишился жизни не потому, что был голубым. Его шантажировали и убили, потому что он прикидывался нормальным человеком. Он хотел одновременно быть и тем, и другим. А за это всегда приходится расплачиваться. И по слишком высокой цене.
Вилли задумчиво тер испачканное колено. Я продолжал:
– Узнав про шантаж, вы сразу же поняли, что дело в его отношениях со Стеном. Но почему ничего не сказали мне?
– Послушайте, – протянул он, – вы ведь бесстрашный и неутомимый искатель истины, верно? Но когда находите эту истину, не знаете, что с ней делать. Я не говорю уже о том, сколько всего вы скрываете от полиции... Наверно, это осталось от работы в разведке: главное узнавать, а не действовать.
Как-то само собой мы вновь зашагали вперед и молча обошли вокруг дома. Потом я кивнул и сказал:
– Но с его смертью все кончилось. И вы давно могли бы...
– А Дэвид?
Снежинки упорно лезли в глаза.
– Ведь он ничего не знает, и вы старались сохранить его душевный покой?
Вилли кивнул.
– А ведь миссис Смит-Бэнг может продолжать шантаж и после смерти Мартина. Если мы ей позволим.
Он снова кивнул.
– Но Дэвид нанял меня для расследования, что случилось с его отцом. И почему.
– Я заплачу вам больше.
– Вилли, так могут лишь Макби и Смит-Бэнг. И уже говорили.
Он нахмурился, задумался и извинился.
– Я ничего не могу обещать... – сказал я. – Но нам пора.
Когда мы пошли к дому, Вилли пробурчал:
– Никак не пойму: Элли Смит-Бэнг не могла узнать от Стэна, что судовой журнал у Мартина. Но тогда откуда она узнала?
Стоит ему говорить? Но если он как следует подумает, то вывод будет тот же.
– Когда Мэгги Маквуд появилась в отделе?
– С полгода назад.
– Вполне достаточно, чтобы влюбиться в начальника, потерпеть неудачу по известной причине, разыграть отвергнутую женщину и заодно отомстить – сообщить миссис Смит-Бэнг, у кого судовой журнал.
– Ах, черт возьми! – воскликнул Вилли.
– Потом она сообразила, как все получилось, переживала... Наняла частного детектива, надеясь как-то спасти репутацию Фенвика, загладить свою вину перед ним... Ладно, Вилли, Бог с ней.
Он подумал и кивнул.
45
С горы мы ехали довольно весело. Когда бутылка виски опустела, набравшийся Ньюгорд принялся оживленно делиться с Кэри такими подробностями ночной жизни бразильского города Фернамбуко, которые та предпочла бы не знать вовсе.
Я понял это главным образом по ее лицу. Но сам углубился в изучение карты местности. А снаружи все сильнее валил снег.
Перекресток представлял собой две развилки, в промежутке между которыми стояло несколько деревянных домиков. По одной из дорог дальней развилки можно было вернуться в Ставангер, а другая, недостроенная, шла мимо нескольких озер к другому шоссе на Саннс и Ставангер, проходившему в двадцати километрах южнее.
– Вы не сворачивали налево у дальней развилки? – спросил я Вилли.
– Нет. – Он ехал, плотно сжав губы, сосредоточившись на управлении.
