Целительница кивнула, но в глазах у нее была тревога.
– Могу, только сомневаюсь, что сумею спуститься по веревке. У меня теперь уже не настолько сильные руки. К тому же темно, а ветер дует все сильнее…
– Мы спустим тебя после Руарта, – перебила ее Блейз. – Следующей будет Флейм, а потом Дек. Отправляйся, Руарт.
Момент был неподходящим для того, чтобы сообщить Блейз, что у меня появилась боязнь высоты, так что я перебросил веревку через перила и влез на балюстраду.
«По крайней мере у меня сильные руки», – подумал я и начал медленно спускаться. Даже несмотря на мой вес, ветер раскачивал веревку, и скоро я кувыркался в воздухе, как чайка в шторм. Я вцепился в веревку и старался не смотреть вниз. Надо мной с балкона свесилась Тризис, сосредоточившись на создании скрывающей меня иллюзии. К несчастью, магический туман мешал мне видеть, и я чуть не спустился ниже уровня улицы – в лоджию Пиратов. Потом, когда Тризис точнее направила свои чары, туман немного рассеялся, и я увидел, что вишу вровень с ограждением улицы. Я перекинул через него ноги и спрыгнул на мостовую. Прислонившись к камню стены, я принялся приглаживать перышки, как всегда делал, пережив сильный страх, но быстро опомнился, чувствуя себя глупо: как оказалось, я тыкался носом в собственную рубашку.
Веревка поползла вверх. Я сделал глубокий вдох и оглядел улицу. Единственным, кого я заметил, был стражник у трага примерно в тридцати шагах от меня. Он стоял, привалившись к стене, и я решил, что он дремлет. Я подкрался к нише в стене и погасил установленную в ней лампу: это хоть немного должно было облегчить задачу Тризис. Стражник не пошевелился. Никаких признаков присутствия хранителей заметно не было.
Минутой позже в сбруе из веревок была спущена Тризис. Я помол ей выпутаться, и мы стали ждать, пока Блейз и Дек спустят Флейм.
– Ей это не повредит? – спросил я, стараясь сдерживать свое беспокойство. – Так ее перемещать сразу после родов…
В голосе целительницы, когда она ответила мне, звучал ужас, хотя я не мог определить, чем он вызван: тем, что мы только что сделали с ребенком, или необходимостью так обращаться с Флейм.
– В этом есть риск. После родов всегда есть риск. – Тризис коснулась моей руки. – Ты должен знать: даже если вам удастся исцелить ее, есть опасность, что она никогда тебя не простит. Ей много чего придется прощать: и то, что вы убили ее ребенка, и то, что ты не убил ее саму, зная, как она этого хочет… и даже то, что ты видел ее такой, какой она была – оскверненной, с безразличием и жестокостью относящейся к окружающим, мучающей тебя. Ты мало что тут сумеешь сделать.
Мне с трудом удалось сдержать позыв к рвоте.
– Я… я знаю.
– Ты, должно быть, очень сильно любишь ее, если способен подняться над скверной всего, что случилось.
Я молча кивнул и свесился через перила.
Из темноты возникло бесчувственное тело Флейм, и мы осторожно опустили ее на мостовую. Освободив Флейм от сбруи, я подергал за веревку, подавая знак Блейз и Деку.
– С ней все в порядке? – спросил я Тризис, которая опустилась на колени рядом со своей пациенткой.
– Насколько я могу судить. Кровотечение не более сильное, чем обычно.
Я посмотрел вверх. Веревка раскачивалась на ветру, извиваясь, как живое существо, но никто не втягивал ее наверх. Тризис держала в своих объятиях Флейм, а я перегнулся через балюстраду и задрал голову, пытаясь разглядеть, что творится на балконе. Узел, крепящий веревку, был освещен светом ламп из покоев Лиссал, но рядом никого не было. Я не осмелился окликнуть Блейз, боясь привлечь внимание стражника. Повернувшись к Тризис, я сказал:
– Чтото случилось. Я поднимусь узнать, в чем дело.
Вспышка страха на мгновение заставила исчезнуть целительный поток силвмагии, направленный на Флейм, но Тризис все же кивнула:
– Здесь мы в безопасности. Я попрежнему буду прикрывать нас иллюзией.
Мне потребовалось время, чтобы поймать танцующую от порывов ветра веревку. Когда наконец я сумел ее поймать, я полез вверх, стараясь не думать о том, что крыльев у меня больше нет, не вспоминать, как легко было бы мне когдато взлететь…
Когда я добрался до покоев Лиссал, Блейз и Дек тащили стол к двери, ведущей в коридор, – массивные створки трещали под ударами. Одна из фарфоровых панелей рядом с дверью треснула, и куски фигуры обнаженной нимфы, изображенной на ней, с громким стуком разлетелись по комнате. Прекрасные груди, превратившиеся в разбитые чаши, покатились по полу.
– У нас небольшая проблема, – сказала Блейз. – На нас напали. Забирай Дека и отправляйся вниз… нет, погоди! Сначала помогите мне придвинуть кровати к дверям в спальне – ктонибудь обязательно вспомнит, что покои властителя и властительницы соединяются.
– Я не оставлю тебя, – заявил Дек, когда мы подтащили тяжелую кровать из моей комнаты к выходящей в коридор двери. Еще одна панель в приемной со звоном разлетелась от мощных ударов.
– Сделаешь, как я говорю, – пропыхтела Блейз, когда мы бегом кинулись в спальню Флейм, чтобы забаррикадировать дверь, соединяющую ее с покоями властителя; на кровать Блейз взгромоздила кресло и умывальник. – Самое важное – доставить Флейм на «Буревестник». Пока хранители думают, что мы все тут в ловушке, они могут не позаботиться о том, чтобы захватить траги и лестницы, ведущие к гавани. Я, если удастся, сразу же последую за вами.
Мы снова перешли в приемную, заперев за собой двери. Громовый удар снаружи заставил меня поморщиться.
– Блейз, они разорвут тебя на куски. Снаружи собралась целая армия.
