– И еще Марк любил играть в куклы.
– Марионетки, – уточнил я.
Мой лучший друг Ленни тоже заходил вместе с женой Черил каждый день. Ленни Маркус – крупный юрист, но иногда берется и за мои небольшие дела, вроде того, когда я судился по поводу штрафа за превышение скорости или расселения нашего дома. После окончания колледжа он поступил на работу в прокуратуру графства, и все – друзья и противники – сразу же прозвали его Бульдогом за агрессивную манеру поведения в зале суда. Через некоторое время было сочтено, что такое прозвище для него слишком деликатно, и Ленни превратился в Быка. Ленни я знал с начальной школы. Я крестный его сына Кевина. А он крестный Тары.
Сплю я плохо. Лежу ночью, смотрю в потолок, считаю автомобильные гудки за окном, прислушиваюсь к больничным звукам и изо всех сил стараюсь не думать о дочери и о том, что с ней могло произойти. Получается не всегда. Сознание, в чем мне пришлось убедиться, – это и впрямь темный омут, в котором полно ядовитых змей.
Детектив Риган принес возможную версию.
– Расскажите мне о своей сестре, – начал он.
– А она-то здесь при чем? – осведомился я, пожалуй, слишком поспешно. Но не успел он и рта раскрыть, как я поднял руку. Все ясно. Моя сестра – наркоманка. А где наркотики, там и криминал. – Нас обокрали?
– Да нет, не похоже. Вроде все на месте, но квартира перевернута вверх дном. Кому и зачем это понадобилось, не представляете?
– Нет.
– Итак, расскажите мне про сестру.
– У вас есть досье Стейси?
– Да.
– Вряд ли мне есть что добавить.
– Вы ведь не поддерживаете тесных отношений, верно?
Не поддерживаем отношений. Разве так можно сказать о нас со Стейси?
– Я люблю ее, – медленно выговорил я.
– Когда вы виделись в последний раз?
– Полгода назад.
– То есть, когда родилась Тара?
– Да.
– Где?
– Где мы виделись?
– Да.
– Стейси пришла в родильный дом.
– Посмотреть на племянницу?
– Да.
– И как же прошел визит?
– Стейси была не в себе. Она хотела взять младенца на руки.
– Но вы не разрешили?
– Верно.
– Она рассердилась?
– Осталась почти равнодушной. Моя сестра как накачается какой-нибудь дрянью, так вообще с трудом отдает себе отчет в происходящем.
– И вы ее выставили за дверь?
– Я велел ей, пока не покончит с наркотиками, держаться от Тары подальше.
– Ясно. Вы рассчитывали, что это заставит ее снова взяться за лечение.
– Да нет, не сказал бы. – Должно быть, я ухмыльнулся.
– Боюсь, не совсем вас понимаю.
Как бы ему объяснить? Я вспомнил улыбку на семейной фотографии, ту, где у Стейси нет передних зубов.
– Чем только мы ее не пугали, – сказал я. – Увы, от наркотиков она не откажется, они стали частью ее жизни.
– На излечение, стало быть, не рассчитываете?
– Я не мог ей доверить своего ребенка, давайте так сформулируем.
Риган подошел к окну и выглянул наружу.
