обзора.
Перегнувшись через спинку, она пошарила на заднем сиденье и нашла атлас автомобильных дорог. Сняв зубами колпачок, Рейчел принялась ручкой вычерчивать маршрут, пытаясь, видимо, уловить в передвижениях похитителей какую-то систему. А может, просто прикидывалась занятой, чтобы оттянуть неизбежный вопрос.
Я негромко окликнул ее. Она скосила глаза и тут же перевела взгляд на экран.
– Ты знала про диск до того, как сюда приехала? – спросил я.
– Нет.
– Ты там на снимках перед входом в больницу, где я работаю.
– Да, ты говорил мне.
Она нажала на какую-то кнопку.
– А фотографии подлинные?
– Подлинные?
– Я хочу сказать – ты действительно два года назад там была или это фальшивка?
Рейчел не отрывала глаз от экрана, но боковым зрением я видел, как она понурилась.
– Направо, – бросила она. – Следующий поворот направо.
Сейчас мы ехали по Глен-авеню. Чуть дальше и слева – моя школа. Четыре года назад ее отремонтировали, пристроив еще один гимнастический зал, бассейн и помещение для взвешивания. Фасад специально выкрасили под старину, стены обвили плющом, чтобы окружить здание особой аурой – пусть молодежь Каслтона знает, чего от нее ждут.
– Рейчел?
– Снимки подлинные, Марк.
Я кивнул. Почему – не знаю. Может, выигрывал время. Ведь я приближался к чему-то опасному. Я знал, что ответы, которые получу, все изменят, поставят с ног на голову, а ведь я так рассчитывал на стабильность наших отношений.
– Полагаю, я заслуживаю объяснений.
– Заслуживаешь. – Рейчел по-прежнему не отрывалась от экрана. – Но не сейчас.
– Нет, именно сейчас.
– Сейчас надо думать о главном.
– Вот этого не надо. Сейчас мы просто едем на машине. И я, знаешь ли, способен справиться с двумя вещами сразу.
– Ты – возможно, – мягко возразила Рейчел. – Но не я.
– Рейчел, что тебе понадобилось в моей больнице?
– Ой!
– Что «ой»?
Мы приближались к светофорам на Каслтон-авеню. В этот ранний час они мелькали красно-желтыми огнями. Я повернул голову к Рейчел:
– Куда сейчас?
– Направо.
– Не понимаю. – Внутри у меня все похолодело.
– Они снова остановились.
– Где?
– Если только не ошибаюсь, – Рейчел в конце концов посмотрела мне прямо в глаза, – у твоего дома.
Руководить мной больше не было нужды. Рейчел не отрывалась от экрана. До моего дома оставалось меньше мили. Этой дорогой мои родители ехали в больницу в тот день, когда я родился. Я часто задавал себе вопрос: «А я-то сколько раз на ней оказывался?» Странное любопытство, но мозг работает, как ему заблагорассудится.
Я выехал на Монрол-авеню. Дом родителей стоял на левой стороне. Свет в доме не горел, если не считать лампы в подъезде, которая работала на таймере (ежедневно с семи вечера до пяти утра). Я ввернул сюда мощную лампу, знаете, из этих, что походят на мороженое в форме завитков. Мама гордится тем, что «моя» лампа долго не перегорает. А еще она вычитала где-то, что включенное радио отпугивает грабителей, вот у нее и верещит все время старенький приемник, настроенный на одну и ту же волну. Беда только – маме трудно засыпать под радио, и она в конце концов уменьшает звук настолько, что воришке, дабы услышать, придется приникнуть ухом прямо к динамику.
Я поворачивал на свою дорогу, Дерби-террас, когда Рейчел положила мне руку на плечо:
– Потише.
– Они снова в пути?
– Нет. Сигнал по-прежнему поступает из твоего дома.
Я задумался.
