Ленька улыбнулся: разыгрывает. Но все равно лучше, чем нудные нотации. И, не задумываясь, ответил:
— Конечно.
Илья Онуфриевич тяжело поднялся и сказал:
— Тогда пойдем.
Они поднялись по крутой лестнице, которая закончилась маленькой площадкой. Лаврентьев повозился с какими-то переключателями, щелкнул замком и распахнул овальную дверь.
Помещение было очень большое, округлое. Куполом нависал потолок. Стены, без окон, были матовыми, какого-то белесого оттенка. В центре помещения стоял большой черный агрегат. Около него — вращающееся кресло. Лаврентьев пощелкал тумблерами агрегата и повернулся к Леньке:
— Это прогулочная машина времени. Так куда поедем?
Ленька озадаченно посмотрел на черную доску пульта. Среди рядов кнопок притаились рычажки. По бокам пестрели цифры с множеством нулей. Показал наугад.
— Значит, 350 миллионов лет назад? Попытаемся.
Илья Онуфриевич передвинул какой-то рычажок, нажал на кнопки. Стены помутнели, затем заструились гигантскими полосами и зигзагами. «Похоже на полет в ракете», — решил Леня, поудобнее устраиваясь в кресле. Впрочем, в ракете ему летать до сих пор тоже не приходилось. Между тем, мелькание полос нарастало, убыстрялось. И вдруг разом оборвалось. Все пространство за стенами машины времени заполнила голубоватая дымка. Внизу она быстро густела. И вот из нее навстречу поднялась зеленоватая волна. Лене показалось, что пол качнулся: И верно, началось мерное покачивание. Они поплыли. Волны одна за другой набегали откуда-то издалека. Леня никогда раньше не видел моря. Только по телику. Это было оно! Серое пасмурное небо нависло неприветливой свинцовой крышей. Бескрайняя водная гладь была совершенно пустынна. Никаких признаков жизни.
— А мы назад сможем вернуться? Ведь нас уносит…
Илья Онуфриевич успокоительно кивнул. Между тем, волны убыстряли свой бег. Их «плот» раскачивался все сильнее и сильнее. Вот он оказался на гребне гигантской волны, стремительно летит вниз… Леня побелел. Его стало слегка подташнивать. Лаврентьев, взглянув на него, забеспокоился:
— Поедем назад? С остановками? Леня кивнул.
— Куда заедем: девон? карбон? пермь?
— Пермь (у Лени в городе с этим названием был дядя).
Лаврентьев потянулся к рычажкам. В это время Ленька и увидел Его: огромные членистые конечности, большие фасеточные глаза смотрели злобно и бессмысленно. Леня судорожно схватил Илью Онуфриевича за локоть. Рука того передвинула сразу несколько рычагов, и машина времени, словно самолет, вошедший в облачность, погрузилась в серую пелену. Снова замелькали полосы. Затем наметилась тонкая сеть вертикальных линий, и стали проступать многочисленные стволы деревьев. Но что за причудливые растения образовывали эти заросли! Мощные, совершенно гладкие стволы с расположенными на ветках правильными рядами листьев, а среди них тонкие прямые растения, кора которых была покрыта замысловатым рисунком. Но особенно поражала их расцветка: все деревья были оранжевыми. Гигантские пауки раскинули свои тенета между ветвями, в воздухе мельтешили бесчисленные крупные насекомые. Среди стволов показалось чье-то большое, грязно-зеленое тело. Раздвигая тонкие побеги, по вязкой почве тяжело шагало чудовище с бородавчатой спиной. Огромная, покрытая панцирными пластами голова с глубоко запрятанными глазами, большущая, усеянная коническими зубами пасть. «Б-р-р! Отвратительная тварь!», — подумал Леня.
Лаврентьев взглянул на часы:
— Наше время, кажется, истекает: полчаса прошло. Да и твои приятели, небось, заждались. Поехали назад.
Оранжевые заросли медленно утонули в серой дымке. Вокруг снова были белесые стены.
В кабинете Илья Онуфриевич вернул Лене мяч.
— Забирай свое сокровище. Только, чур, впредь стекла не бить. А то сломаете машину времени.
Леня взял мяч и, глядя в лицо Ильи Онуфриевича, наконец задал вопрос, который все время вертелся у него на кончике языка.
— Скажите, а почему никто не знает, что у Вас есть «машина времени»? Ребята не поверят, что я был в палеозое.
Лаврентьев улыбнулся:
— Ты, Леня, правильно говорил, что создать машину времени невозможно. А это… Это наш лекционный зал, в котором я показал тебе несколько фрагментов из учебных палентолопических фильмов. По этим фильмам студенты института знакомятся с фауной и флорой минувших эпох.
Кристалл с вершины Тубуньера
Перед началом очередного полевого сезона я провел полтора месяца в геологических фондах, знакомясь с отчетами прежних экспедиций. Я люблю их читать. Написанные живым, разговорным языком, они содержат обстоятельные описания перипетий походной жизни в множество любопытных сведений, вплоть до цен на продукты и адресов проводников. А отчет Лунегова я читал как приключенческую повесть. Вместе с артелью старателей он предпринял около полувека назад экспедицию в поисках золотоносных россыпей. Лунегов поднялся до верховьев Котильи, но на Тубуньер, в район, где нам предстояло вести поиски, так и не проник. Он писал в отчете: «…артельщики отказались идти со мной, ссылаясь на чудские запреты. Когда-то на Тубуньер, что по-чудскому Пуп Земли, спускался их бог и делил промеж людей всяческие доблести: кому дал силу, кому — ум, кого наградил ловкостью или хитростью, черпая все из большущего сундука. Сундук этот и по сей час там стоит. Немало еще в нем осталось богатств. Кто взойдет на Тубуньер, многим может овладеть: стать ловким, умным, сильным или красивым. Только в наказание боги отнимут у него жизнь раньше, чем он доберется до людских жилищ…» Я аккуратно переписал понравившуюся мне легенду в свою пикетажку.
С базы экспедиции поездом мы добрались до конечной станции — крохотного северного поселка. Я люблю его деревянные тротуары, немногословных жителей, речку, в ледяной прозрачной воде которой водятся хариусы.
Володя Быков, начальник нашего отряда, перед вылетом вынес на карту штурмана намеченную нами точку высадки — в верховьях маленького ручья на восточном склоне Тубуньера. Штурман чуть заметно ухмыльнулся.
— На месте виднее будет.
Когда вертолет по узкому каньону преодолевал Главный Хребет, мы не могли оторваться от блистеров — совсем рядом, казалось рукой подать — проплыли замшелые скалы, которых, возможно, еще не касалась рука геолога. Промелькнули ослепительно белые снежинки, замершие на вершинах в причудливых позах исполинские фигуры каменных великанов…
Восторженный Андрюша Кашин ухватил меня за руку:
— Смотри! А вон останцы — словно роща деревьев! И каменная черепаха!
Тубуньер мне не понравился. Голые склоны, кое-где ржаво-коричневые пятна болотных «окон». Вертолет завис. Но не было видно ни облюбованного нами ручья, ни опушки леса.
Стараясь перекричать рев двигателей, Быков попытался узнать, почему высаживаемся не там, где намечено. Пилот махнул рукой: — Там садиться нельзя. Наклон площадки не тот. Инструкция… Здесь лучше.
Выгрузили багаж. Нам суетливо помогали летчики — им в этот день предстоял еще рейс. И когда вертолет устрекотал куда-то за вершины, мы остались один на один с Тубуньером — Володя Быков, Стае Бабенко, Андрей Кашин, Галочка Корчагина и я.
Володя достал планшет и сориентировался. Мы удрученно рассматривали свои пожитки, громоздившиеся нелепой кучей.
