– Нет. Если ты устал и хочешь, чтобы я ушла, я уйду.
– Нет, только не это, – он налил кофе в чашки. – Коньячок сюда принести или туда пойдем.
– Можем посидеть здесь и без коньячка. Слушай, а, может, тебе просто стоило пригласить к себе какую-нибудь свою подружку и провести с ней ночь?
– Все мои подружки разбегаются после первой же ночи, проведенной со мной рядом. Я уже пять лет нормально не сплю, мечусь во сне, кричу, просыпаюсь каждый час. Я вообще-то могу трахаться до утра, но девчонкам иногда хочется спать. Поэтому сплю я один, без подружки, охрана и сын привыкли. Собственно, охрана за дверью, сын в другой спальне. Последняя моя подружка смоталась от меня две недели назад. До этого она очень упорно просилась провести со мной не вечер часов до одиннадцати – двенадцати, а нормальную ночь. Ну, прокувыркались мы с ней в постели не как обычно три – четыре часа, а с восьми вечера до двух ночи. Потом она заснула. Я вроде бы тоже устал. Курил часов до четырех, а потом не выдержал и заснул. Утром она меня послала со всеми моими бабками, внешностью, подарками и крутым сексом, и сказала, что если она еще раз проведет со мной спящим хоть два часа, то просто умрет от страха. Теперь я один.
– Ты сказал, что кого-то любишь. Это про неё?
– Нет, – он снова смутился. – Её я, слава Богу, не любил.
– Тогда я тебя не понимаю. Кого-то любишь и, в то же время, никого нет. Странно.
– На ту, которую я люблю, я не имею права.
– Ты в этом уверен?
– Да. Я же тебе уже сказал, что я старый неврастеник с кучей проблем не финансового характера.
Ника удивленно смотрела на него. Владислав опустил глаза.
– Не смотри на меня так, – попросил он.
– Как?
Ответить он не успел. Мигнул и погас свет. Ника испуганно ойкнула. В следующий момент она почувствовала на своей руке его ладонь.
– Что с тобой? – спросил он.
– Ничего, просто я темноты с детства боюсь, – смущенно пояснила Ника.
– Не бойся, я же рядом.
– Не боюсь. Только ты пересядь, пожалуйста, поближе.
Он сел рядом. Ника слышала его дыхание, он все также держал её за руку. У неё закружилась голова. Повинуясь непонятному порыву, она прижалась к нему, и коснулась губами его щеки.
– Девочка, я не имею на тебя права, – почти шепотом сказал он.
– Имеешь. Я даю тебе это право. Тебе ведь сейчас тяжело и больно, а я хочу тебе помочь. Я не испугаюсь, если ты потом будешь кричать во сне. И ещё, я ни на что не претендую.
– Замолчи, – он прижал палец к её губам. – Ты можешь претендовать на все. Я люблю тебя.
– Но…
– Я же сказал: у меня либо сразу, либо никогда. Я говорил о тебе. Я прошу тебя только об одном, не надо, таким образом, меня жалеть.
– Я не жалею тебя.
– Ты не боишься? Мы ведь почти не знаем друг друга…
– Нет. Мне хорошо с тобой.
Он в темноте губами отыскал её губы. От его поцелуев у Ники пропало ощущение пространства и времени. Она отвечала ему, как могла нежно. Когда сильные руки Владислава коснулись её тела, она зашептала:
– Только не здесь…
Легко, будто пушинку, он поднял её на руки и понес наверх, в спальню. Она прижалась к нему, как ребенок, и только удивлялась, как хорошо он ориентируется в темноте.
В комнате все продолжалось так же. Она попала в водоворот, ещё неизвестных ей ощущений, этот водоворот кружил и уносил в бездну, на дне которой было сумасшедшее наслаждение. Ника закрыла глаза и полностью погрузилась в этот водоворот. Очнулась она от острой резкой боли, пронзившей её тело. Боль была настолько сильная, что она застонала, а на ресницы сами собой навернулись слезы. Владислав замер и прошептал:
– Зачем?
– Я так хочу… Прошу тебя продолжай…
– Прости. Я люблю тебя.
На губах Ника почувствовала с поцелуем привкус слез и не могла понять, чьи это слезы. Понемногу боль утихла, и ей стало снова хорошо от ощущения его сильного гибкого тела. В какой-то момент Владислав сделал резкое движение, застонал и замер, а Ника ощутила, как в неё проливается густая влага. Через минуту он покрыл её тело благодарными поцелуями и откинулся на подушку.
– Как ты, маленькая моя? – путаясь пальцами в её волосах и обнимая её, спросил он.
– Хорошо.
