пропуска. Целый день через его кабинет шел нескончаемый поток посетителей, и всем что-то было нужно от него. Садясь за этот стол на рассвете, он покидал его, когда уже наступала глубокая ночь. Жена, не переставая, жаловалась на то, что его не бывает дома, но что он мог поделать?
Звук детского плача прервал его мысли. Начальник тюрьмы вздрогнул. Он не любил, когда детей арестовывали вместе с родителями — в тюрьме дети заболевали и быстро умирали, а это плохо сказывалось на отчетности. Кроме того, к нему не поступали документы на арестованных детей.
Плач становился все громче, он проникал в мозг подобно острому ножу…
Наконец начальник тюрьмы не выдержал, встал из-за стола и открыл дверь.
— Отдайте вещи моей мамы! — кричал маленький мальчик, извиваясь в руках охранника.
— Что здесь происходит? — недовольно спросил начальник тюрьмы.
Охранник виновато посмотрел на него:
— Извините, что побеспокоили вас, но мать этого парня казнили сегодня утром, и он пришел за ее вещами.
— Ну так отдайте и вышвырните его отсюда.
— Мы не можем их найти, — охранник замялся, — в журнале нет никаких записей об этой женщине.
«Ничего удивительного при такой неразберихе», — раздраженно подумал начальник тюрьмы.
— Как звали твою мать, пострел? — не слишком ласково спросил он.
Мальчуган посмотрел на него заплаканными глазами. Лицо его украшали синяки, один глаз заплыл, губа была разбита. У начальника тюрьмы было два сына, и хотя он давал им иногда взбучку, но, разумеется, не считал, что нужно превращать лицо ребенка в месиво.
— Клер Бланшар. — Мальчик шмыгнул носом и снова горько заплакал.
— Ты уверен, что она была именно в этой тюрьме?
— Да. Она сидела здесь всего три дня.
Три дня. Возможно, ее документы находятся где-то на его столе, погребенные под кипами других бумаг. Ее могли принять и выписать, а он даже не знал об этом.
— Перестань ныть и иди сюда.
Мальчик вытер лицо грязным рукавом и прошел в кабинет.
Начальник тюрьмы принялся перебирать стопки бумаг, но через несколько минут понял, что это бессмысленно. Даже если документы на имя Клер Бланшар находятся на его столе, найти их практически невозможно.
— Сынок, почему бы тебе не отправиться домой? Завтра я посмотрю, что можно сделать…
— Отец сказал, что если я вернусь без вещей, он изобьет меня сильнее, чем в прошлый раз. — Мальчик задрожал от страха. — Прошу вас, найдите ее вещи, а то он убьет меня.
Наверное, этим все и закончится, подумал начальник тюрьмы. Ему сразу расхотелось отсылать мальчишку домой, особенно сейчас, когда его мать только что казнили.
— А как она выглядела? — спросил он. Паренек задумался.
— Ну, у нее были темные волосы и темные глаза. Рост средний. Она была хорошенькая, — добавил он с гордостью.
— Может, у нее были какие-нибудь особые приметы?
— Она любила петь, — сообщил мальчик с полной уверенностью, что эта особенность его матери отличала ее от всех остальных женщин.
«Не думаю, что она много пела здесь», — подумал начальник тюрьмы, но не стал говорить этого вслух.
— Послушай, может быть, все-таки завтра…
Тонкий пронзительный плач словно игла пронзил всех присутствующих от макушки до самых пяток.
— Стой здесь и ничего не трогай! — крикнул начальник тюрьмы, выбегая из кабинета. Придется все- таки разобраться, что к чему, иначе этот плач совершенно его доконает.
Целых двадцать минут он пытался выяснить хоть что-то о заключенной по имени Клер Бланшар, но никто из охранников так и не вспомнил ни этого имени, ни самой женщины. Ему ничего не оставалось, кроме как вернуться и сообщить о неудаче.
В кабинете никого не было.
— Эй, лоботрясы! — крикнул начальник тюрьмы. — Где тот парень, который только что был здесь?
Вбежавший в кабинет охранник растерянно огляделся.
— Я думал, он все еще у вас.
— Ты думал, — буркнул начальник тюрьмы, чувствуя, что его голова снова начинает раскалываться от боли. — Как видишь, его нет. Ты не замети, как он вышел?
— Н-нет, — заикаясь произнес охранник. — Может быть, он все-таки решил прийти завтра?
— Пошел вон! — Начальник тюрьмы устало закрыл глаза. Когда охранник вышел, он внимательно осмотрел свой стол. Слава Богу, все было в порядке.
Наверное, маленький оборвыш просто устал ждать и пошел домой. Он только зря потратил на него время, а теперь ему пора браться за работу, подумал начальник тюрьмы, принимаясь разбирать бумаги.
Арман лежал на кровати и в воображении представлял себя на борту «Анжелики». Он провел в Ла- Форс, где ему было отказано в прогулках, книгах и всем, о чем он просил, двадцать восемь дней. Никола обещал, что время для него будет тянуться бесконечно, и сдержал слово. Пленник позволял себе мечтать всего три раза в день — по часу утром, днем и вечером. Два часа он занимался зарядкой, а все остальное время думал о Жаклин, которая стала его наваждением. Тогда он уже не был заключенным, поскольку стоял на капитанском мостике и вдыхал соленый морской воздух. Корабль медленно покачивался на изумрудных волнах. Арман наклонился вперед, чтобы кожей ощутить близость океана. Потом он обернулся и увидел Жаклин — она стояла рядом, одетая в знакомое серое платье со стразами; ветер обдувал ее лицо и чуть шевелил волосы. Она подошла к нему совсем близко. Ее губы приоткрылись и она прошептала:
— Ах вот ты где, грязный сукин сын! Черт бы тебя побрал, подлый предатель!
Глаза Армана широко раскрылись.
Перед ним стояла женщина, лицо которой скрывала огромная бесформенная шляпа. На ней был надет засаленный коричневый плащ, подвязанный веревкой под огромного размера животом. Сначала Арман подумал, что она просто толстая, но потом, присмотревшись, понял, что женщина вот-вот должна родить. Грязные пучки рыжих волос выбивались из-под ее шляпы, украшенной трехцветной революционной кокардой. Арман никогда раньше не видел этой женщины и не мог представить, как ее впустили в камеру.
— Так вот где ты прячешь свою задницу! — продолжала вопить незнакомка. — Отлеживаешься тут, как король, на всем готовом, а я должна рвать пупок, чтобы добыть себе хоть крошку хлеба. Считаешь, спрятался от меня и можешь не думать обо мне и том ублюдке, которого ты мне сделал? Черта с два. Я знаю, что ты припрятал денежки, и заставлю тебя отдать их мне. Да что ты за мужик, раз бросил женщину в таком положении? Хотел улизнуть от меня, скотина…
Арман слушал, и ему казалось, что он сходит с ума. За этой одеждой, рыжими волосами, площадной бранью и огромным животом он увидел Жаклин.
Конечно же, это совершенно невозможно. Арман понял, что страдает временной потерей рассудка, о чем предупреждал его Никола. Постоянные воспоминания о ней не прошли даром. Он в ужасе уставился на женщину, боясь признаться себе в своем безумии, но что-то в ней продолжало настораживать его. Никакой грим не мог изменить эту нежную линию подбородка, этот тонкий прямой нос и сверкание бездонных серых глаз. Неужели действительно она ходит взад-вперед перед ним, переваливаясь как утка, и осыпает его ругательствами?
Когда она обернулась и посмотрела на него, он не мог не узнать этот взгляд и вздрогнул. Сердце как бешеное забилось в его груди. Жаклин была здесь, в камере, она осуществляла какой-то дикий, понятный ей одной план. Арман почувствовал такой ужас и такую злость, что не мог вымолвить ни слова. Господи, неужели она думает вывести его отсюда, спрятав под своей юбкой?
— Похоже, девчонка у тебя с характером, — заметил стражник, с интересом наблюдая за представлением. — Будь она моей, я бы выбил из нее дурь, но раз ты здесь, а она нет, то последнее слово
