Кармен Посадас
Маленькие подлости
Часть первая
ТРИДЦАТЬ ГРАДУСОВ НИЖЕ НУЛЯ
Будь смел, как лев. Никем и никаким
Врагом и бунтом ты непобедим,
Пока не двинется наперерез
На Дунсинанский холм Бирнамский лес.
1
ПОВАР ПО ИМЕНИ НЕСТОР
От холода усы стали жесткими. Настолько жесткими, что, сядь на них, к примеру, муха, они даже не дрогнули бы. Вот только нет на свете такой мухи, которая смогла бы выжить в морозильной камере при тридцати градусах ниже нуля. Вряд ли удастся это и обладателю смерзшихся усов пшеничного цвета по имени Нестор Чаффино, шеф-повару, знаменитому кондитеру, который мастерски умеет готовить шоколадные трюфели. Скорее всего найдут его через несколько часов с широко раскрытыми глазами, в которых застыло легкое недоумение. Пальцы, естественно, скрючены. Из-за пояса фартука живописно свисает кухонное полотенце. Впрочем, какое там кокетство, когда за твоей спиной только что со щелчком захлопнулась автоматическая дверца морозильной камеры «Вестингауз» размером два на полтора метра восьмидесятого года выпуска.
Нестор даже не успел испугаться, просто не поверил несчастью («Не может быть, черт возьми!»), страх всегда приходит после осознания невероятности случившегося («Святая Мадонна, такого со мной еще не было!»), ведь и сторожа перед уходом предупреждали его, и на самом видном месте висит список («На трех языках!») уже наскучивших правил, призывающих в том числе поднимать язычок предохранителя замка, прежде чем заходить внутрь камеры. Одни проблемы с этим устаревшим оборудованием! Но Боже мой, Нестору понадобилось каких-нибудь две-три минуты, чтобы сложить в камеру с десяток коробок с шоколадными трюфелями. Вот тут-то дверца и захлопнулась,
«Нельзя пренебрегать правилами, Нестор! Что будешь теперь делать? Ты только посмотри на часы!»
Светящиеся стрелки показывали четыре утра, а дверца была заперта, и вот он стоял в полной темноте внутри большой морозильной камеры на загородной вилле, теперь почти безлюдной, после того как уехали, напраздновавшись, около трех десятков гостей… Однако надо что-то делать.
«Думай, Нестор, думай, черт возьми, кто вчера остался ночевать и мог бы помочь тебе!»
Итак, в доме находились, естественно, хозяева виллы. Кроме них, Серафин Тоус, их старинный друг, приехавший перед самым концом вечеринки. Нестор немного знал его, поскольку случай свел их несколько недель назад. Далее, оба работника его собственной фирмы по доставке обедов на дом «Ла-Морера-и- эль-Муэрдаго». Он сам попросил их остаться, чтобы помочь собрать посуду на следующий день. Один из них, Карлос Гарсия, – его близкий приятель. А вот имя другого, новичка, Нестор никак не мог научиться произносить правильно. Карел? Или Карол? Да, Карел, чех-культурист, такой расторопный в любом деле, мог и яйца взбить до снежной белизны и сто ящиков кока-колы разгрузить, даже не запыхавшись. И все время мурлыкал какую-нибудь карибскую песенку вроде «Лагримас неграс» со своим неисправимым чешским акцентом.
Кто из них услышит крики Нестора и грохот ударов по дверце морозильника – бум, бум, бум, – эхом отдающиеся в его собственной голове?
«Черт возьми, до сих пор не верится, ведь ни одного несчастного случая за тридцать лет работы, и вот поди ж ты! Кто мог предположить, что на тебя вдруг свалится столько бед сразу, а, Нестор? Несколько месяцев назад у тебя обнаружили рак легкого, не успел ты немного свыкнуться со страшным известием, как оказался запертым в темной камере». Видит Бог, мало радости умереть от рака, но такая участь постигает по меньшей мере пятую часть человечества. Однако замерзнуть насмерть в Коста-дель-Соль – это просто уму непостижимо!
«Спокойствие, только спокойствие!»
Нестор был хорошо знаком с американским оборудованием, в том числе самым допотопным.
«У гринго все предусмотрено! Где-нибудь на стенке холодильника, скорее всего возле самой дверцы, наверняка имеется сигнальная кнопка, которая, без всякого сомнения, включает на кухне звонок. Стоит нажать – кто-то обязательно услышит. Самое главное, надо сохранять спокойствие и способность мыслить. Сколько времени может переносить мороз минус тридцать градусов человек, на котором из одежды лишь белая поварская куртка и клетчатые хлопчатобумажные штаны? Больше, черт возьми, чем можно предположить, старик!»
И Нестор продолжал шарить по стенкам морозильника с достаточной для данных обстоятельств методичностью: вверх, вниз, направо… стоп!
«Осторожно, Нестор!»
Пальцы коснулись чего-то ворсистого, и он отдернул руку.
«Святая Мадонна, в этих морозильных камерах всегда найдется тушка: зайца или кролика…»
Вдруг, совсем не к месту, Нестор задумался о хозяине дома, сеньоре Тельди, о том, каким он был двадцать или двадцать пять лет назад. Понятно, что в то время (как, впрочем, и сейчас) знаменитые усы Эрнесто Тельди ничем не напоминали заячьи, редкие и длинные. Они были густые, мягкие и всегда аккуратно подстрижены, как у Эррола Флинна[1]. Когда Телъди увидел Нестора в своем доме, то и виду не подал, что узнал его, усы даже не дрогнули. Да и зачем человеку его положения обращать внимание на прислугу, тем более помнить какого-то шеф-повара, которого и видел-то один раз в жизни в далеком прошлом, еще в семидесятых, в тот ужасный нескончаемый вечер…
