– Вы мыслите стереотипно, – хмыкнула Трейси.
– Не исключено. Правда, при этом у девушки имелась лучшая подруга, которая ее повсюду сопровождала и терпеть не могла меня. Джози часто ночевала у нее, да я так ничего и не заподозрил, пока не застал их вдвоем.
– Ты их застал? – Трейси отпила из бокала с водой. Она не заказала больше никакой выпивки, но в голове еще шумело. – И что сделал?
– Ничего, просто стоял как вкопанный. И тогда Пенни, ее подружка, пообещала надрать мне задницу, если я сейчас же не уберусь.
– Шутишь?
– Нет. И я знал, что Пенни тоже не шутит и вполне способна выполнить свою угрозу. – Уильям закончил ужин и слегка отодвинул тарелку.
Трейси не одолела даже половину своего супа, и все-таки ее собеседник не стал комментировать это в духе Тома.
– Поверить не могу.
– Ты бы поверила, если бы видела меня тогдашнего. В девятнадцать лет я был высоким, как сейчас, и притом страшно костлявым. Где-то 135–140 фунтов.
– Правда? И что же случилось?
Позднее созревание и много занятий спортом. Я набрал почти тридцать фунтов, нарастил мышцы; поэтому, когда я приехал домой на каникулы, меня не сразу узнали. – Он благодушно рассмеялся. – В тот год я открыл для себя радости секса… И следующие два года провел, наверстывая упущенное. Тогда я и встретил Монику.
Трейси кивнула:
– Твою первую настоящую любовь, да?
– Надо же, запомнила… Да, именно она разбила мне сердце, по-настоящему разбила. Джози с ней ни в какое сравнение не идет. – Уильям смотрел куда-то вдаль. – Знаешь, ты на нее чем-то похожа, на Монику.
– Да ладно…
– Нет, в самом деле. Чем-то в форме глаз и губ. И вокруг тебя тот же ореол невинности… Может быть, в нем все и дело.
Трейси распрямила под столом ноги, потом опять скрестила их. Щеки ее горели, губы пересохли. – Ты же знаешь, что я не так уж невинна.
– Знаю. Иначе бы ты не сидела здесь со мной.
Трейси тут же напряглась:
– Что ты имеешь в виду?
– Ты ведь понимаешь – между нами что-то происходит. Мы об этом уже говорили в баре. И ты не ушла, не прервала меня, не упомянула о своем женихе. – Уильям смотрел ей прямо в глаза. – Разве не так?
Трейси вспыхнула и одним глотком допила воду.
– А вот и упомянула. Ты спрашивал о свадьбе, и я рассказывала, какой у него костюм.
– М-м… Я сам спросил об этом, ты только поддержала разговор. И по правде говоря, не скажешь, будто тебя очень интересует собственная свадьба.
К ужасу Трейси, она почувствовала, что ее глаза наполняются слезами.
– Это нечестно. Нечестно! – повысив голос, воскликнула она. Потом оглянулась и сбавила тон до шепота: – Ты понятия не имеешь о моих настоящих мыслях и чувствах! Ты вообще ничего обо мне не знаешь – кроме того, что я сама решила тебе рассказать! Наш ужин настолько невинен, насколько мне угодно!
Уильям приподнял брови:
– Неужели я так сильно задел тебя?
– Похоже на то. По крайней мере, мне кажется, что задел. – Трейси взглянула на часы. – Впрочем, не важно. Мне пора идти. Завтра рано на работу.
Она хотела взять сумочку.
Уильям посмотрел на нее долгим взглядом, потом протянул руку и коснулся ее плеча. Сквозь рукав блузки она чувствовала жар его пальцев.
– Подожди. Прости меня. Я просто хам. – Он ласково сжал ее руку. – Пожалуйста, не уходи.
Трейси несколько секунд смотрела в сторону, потом повернулась к нему.
– Я знаю, что наши отношения не невинны, – тихо сказала она. – Ты даже не представляешь, каким параноиком я себя чувствую. Все время сижу и жду, что сейчас вой дет кто-то из моих знакомых, или знакомых Тома, или кто-нибудь из его коллег – и застукает нас. И тогда все узнают.
Уильям подался к ней:
– Что они узнают? Всего лишь двое коллег решили вместе поужинать.
– Они все узнают! – настаивала Трейси. – Я же чувствую, что между нами происходит, и другие люди тоже почувствуют. Я едва могу поддерживать с тобой разговор, сижу и улыбаюсь как дура. А когда ты под столом тронул меня коленом, я чуть со стула не рухнула.
