холят и лелеют. Наверняка в главные наложницы готовят, только зачем она сдалась хозяину этого дома, до сих пор непонятно. В неземную любовь верилось слабо. – Ты можешь ходить по дому и саду, но не подходи близко к стене или выходу в селамлик.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Злата. – Можно ли мне говорить с другими обитателями гарема?
– Большинство из них тебя не поймут, твой арабский пока ужасен, – засмеялась Джанан.
– Приблизительно как твой французский? – обиделась Злата.
– Намного хуже. Ты немая по сравнению со мной. – Джанан, видимо, вообще не умела обижаться. Глядя на нее, перестала дуться и Злата.
Отсутствие охраны означало одно: теперь можно попытаться бежать!
Глава 8
Вскоре после того разговора с отцом в саду на рассвете в дом Бен-Нижадов пришел седой дервиш с солидной поклажей за спиной. Амир увидел, как старик бредет через сад, и поспешил во двор.
Дервиш уселся на скамью у фонтана и принялся распаковывать поклажу. Тут же появился отец и с некоторой иронией улыбнулся Амиру, который с ужасом взирал на разложенный по мраморным плитам двора реквизит.
– Ты все еще готов на риск, сын? – Голос Джибраила прозвучал слегка иронично.
– Да, отец. Но это же просто маскарад, – пожал плечами Амир.
Дервиш извлек из узла с вещами огромные ножницы и зловеще ими клацнул. Амир побледнел.
– Надо остричь волосы, – пояснил дервиш. Амир перевел дух: он, как и многие из молодежи, носил длинные волосы, хотя старшее поколение по традиции брило голову, но лучше уж расстаться с шевелюрой, чем с тем, о чем он подумал. Молодой человек снял чалму и в последний раз провел рукой по длинным, до плеч, вьющимся волосам.
– Жалеешь? – осторожно спросил отец.
– Нисколько, – не дрогнул Амир.
Дервиш закончил распаковывать реквизит, слуга принес скамейку, и Амир отдался в руки бродячего монаха. В начале юноша героически смотрел, как падают на розовый мрамор безжалостно состриженные черные пряди, но потом не выдержал и закрыл глаза. Не прошло и получаса, как его обрили налысо.
– Нужно натереть кожу головы ореховым соком, – прозвучал прямо над ухом неожиданно звучный голос дервиша.
– Зачем? – поинтересовался Амир.
– Посмотри сам. – Отец протянул ему зеркало.
Амир осторожно заглянул в него и хихикнул: бледная лысина делала его голову похожей на страусиное яйцо, уши смешно топорщились, а черные брови и бородка выглядели абсолютно чужеродно.
– Да, действительно, – с достоинством проговорил Амир. – С головой надо что-то делать.
– А также с бородой и усами, – добавил старик.
– Что? С бородой? – Вырастить даже такую короткую бородку стоило Амиру большого труда.
– Усы и бороду тоже надо сбрить, кожу смазать орехом. А брови выщипать.
Амир вскочил со скамьи, едва ее не опрокинув, и уже было открыл рот, чтобы возмутиться, но взглянул на отца – и передумал. Джибраил изо всех сил старался оставаться серьезным, но у него это плохо получалось. Вряд ли отец посочувствует…
– Приступай! – величаво приказал юноша дервишу и вновь уселся на скамейку.
Когда Амир снова взглянул в зеркало, то не смог даже улыбнуться. Еще утром он был молодым мужчиной, пусть слишком красивым, но все же мужественным. Сейчас же в зеркале отразился молоденький мальчик, женственно смазливый, безволосый и безбородый. После бритья дервиш намазал какой-то липкой мазью щеки и заявил, что растительность на лице не будет беспокоить Амира целый месяц. Можно подумать, что борода так волновала молодого человека! Наоборот, его волновало ее отсутствие! Выщипанные в ниточку брови оказались пределом, после которого Амир отказался воспринимать действительность и наблюдал свое дальнейшее преображение с полнейшим спокойствием и отстраненностью.
Дервиш облачил юношу в желтые шальвары, ярко-алую абайю, темно-синюю, почти черную джеббу и намотал на лысую голову огромный тюрбан, украсив его в качестве завершающего штриха павлиньим пером, приколотым огромной брошью с явно фальшивым сапфиром. В качестве обуви Амиру были предложены сплошь расшитые золотой нитью туфли без задника с загнутыми носами.
Пояс шальвар дервиш намотал вокруг талии и бедер Амира таким образом, чтобы со стороны создавалось впечатление, что у юноши имеется вполне солидный животик.
– Зрелище душераздирающее, – констатировал Амир, едва взглянув на себя в зеркало.
– Ничуть, – ответствовал дервиш. – Обычный молодой евнух.
– Это-то и душераздирающе, – грустно вздохнул Амир.
Остаток дня дервиш обучал юношу правильно ходить, посвятил в вопросы управления гаремом и правила поведения евнухов на женской половине. В гареме никто не будет даже подозревать, что новый евнух – совсем не евнух. Даже подкупленный главный хадим думает, что просто берет еще одного молодого слугу по протекции, ведь гарему Бен-Фарида действительно нужен служитель.
В темноте после полуночной молитвы бродячий монах проводил Амира к незаметной калитке в сплошной стене дома Бен-Фарида. Там их ждал немолодой евнух в богатых одеждах.
