– Отец! Я выполнил твою волю, выполни и ты мою просьбу. Там осталась женщина. – Амир на мгновение зажмурился, вспоминая взгляд Златы. – Женщина, которую я люблю.
– Нет! Она русская, ее похитили… Она та девушка, что нужна хашишинам для ритуала воскрешения, – сбивчиво объяснил Амир.
– Что ж… Это будет непросто, но я обещаю, что мы успеем, – уверил его Джибраил.
Амир кивнул, не в силах произнести ни слова, силы покидали его.
– Спасибо, отец.
– Я пришлю доктора, сын.
– Отец, я должен быть там, я пойду с тобой.
Джибраил внимательно посмотрел на Амира.
– Если должен – значит, пойдешь.
Глава 24
Джанан привела Злату в бани и недовольно объявила:
– Из-за твоего глупого поведения теперь не успеть как следует подготовить тебя для ложа господина.
– Не очень-то и хотелось, – огрызнулась Злата. – То есть совсем не хочется.
– Тебя никто не спрашивает, – усмехнулась Джанан. – Снимай одежду и лезь в бассейн, освежись.
Злата не стала больше пререкаться, быстро разоблачилась и погрузилась в теплую водичку. Джанан куда-то ушла, и девушка осталась в одиночестве. Вода помогла расслабиться, но напряжение и страх на время затаились где-то глубоко… Надолго ли? И стоит ли на что-то надеяться? Стоит ли ждать?
Не то чтобы Злата не верила в то, что Амир спасет ее, но сможет ли? Осталось так мало времени… Конечно, он ушел с фотографиями, глупцы хашишины даже и не подумали его обыскать, просто выпустили – вот уж абсолютное подтверждение мысли, что если Бог хочет наказать – отбирает разум. Эти жуткие сектанты достойны наказания как по законам людским, так и по божеским. Злата, конечно, не знала, какое наказание предусмотрено шариатом за ересь, но вряд ли мягкое. В Исламе вообще мало мягкого. Суровая религия суровых людей. Даже совсем молодой Амир благодаря своей вере имел внутри абсолютно несгибаемый железный стержень.
Вернулась Джанан в сопровождении стайки молодых джарийе, нагруженных различной поклажей. Девушки закружились в каком-то странном хороводе, раскладывая одежду, расставляя баночки с притираниями и прочие предметы, призванные сделать из любой женщины неотразимую красотку. Конечно, они ведь не один раз обряжали и готовили одалисок для ложа господина. Было страшно, но в то же время интересно. Страх как-то затаился, надежда на спасение отогнала мысли о будущем, поэтому оно как бы и не существовало. Вот сейчас ее оденут, разукрасят, а потом прискачет рыцарь на белом коне и спасет принцессу от дракона. По-другому и быть не может!
Джарийе помогли Злате выйти из бассейна, высушили волосы и кожу огромными мягкими полотенцами и уложили ее на кушетку. Руки невольниц выполняли привычную работу мягко, но уверенно. Две девушки занялись волосами, смочили темные пряди ароматным лосьоном и принялись заплетать множество мелких косичек. Одна красила Злате ногти на руках, вторая – на ногах. Еше одна крепкая рабыня втирала в кожу девушки какое-то удушливо пахнущее благовоние.
«Готовят, как поросенка в духовку!» – подумала Злата и испугалась своего сравнения. Вскоре с косметическими процедурами было покончено, рабыни под руки подняли девушку с кушетки, поставили на возвышение и приступили к одеждам.
Сопротивляться смысла сейчас не имело, и Злата лишь наблюдала за процессом будто со стороны, ибо рабыни поставили перед нею роскошное зеркало. Джарийе уложили ей волосы и водрузили на них маленькую небесно-голубую атласную тюбетейку, которую почти целиком покрывали нашитые на нее бриллианты изумительно чистой воды. Этот великолепный убор очень шел к строгой и благородной красоте Златы.
На шее ее застегнули золотое монисто, распахнутый ворот шелковой рубашки, расшитой крохотными камушками, приоткрывал грудь. Поверх рубашки надели атласное платье глубокого гранатового цвета с боковыми разрезами до колен и шлейфом, точно придворное одеяние. Платье было настоящим чудом искусства: вышитое червонным золотом, с изображением зверей и птиц, страшно подумать, сколько мастериц работали над ним. Персидская шаль стягивала в поясе шальвары из белой тафты, тонкие сафьяновые туфли…
Злата с мрачным удовлетворением подумала, что Ибрагиму придется немало потрудиться, снимая этот наряд. Впрочем, Бен-Фарид любил сопротивление, а значит, радоваться особо нечему: трудности его лишь распалят. Кошмар!
На запястья и щиколотки ей надели странные золотые браслеты, подбитые с внутренней стороны мягким бархатом. Злата подняла руку к лицу, чтобы получше рассмотреть украшение: на каждом браслете находилось небольшое колечко.
– Любуешься оковами страсти? – ухмыльнулась Джанан.
– Оковы страсти?! – Злата начала догадываться, почему браслеты так называются.
– Да, – охотно пустилась в объяснения катибе-уста. – Для непокорных женщин. В эти кольца продеваются цепочки – и ты лежишь, не в силах двинуться, лишенная возможности сопротивляться…
Злату передернуло. До чего мерзко!
– Как предусмотрительно! – съехидничала девушка. – Без этих, мягко говоря, украшений Ибрагим боится, что со мной не справится?
– Упрямая ослица! – Джанан едва сдержалась, чтобы не ударить Злату. – Зачем ему возиться с дикой кошкой, если можно избежать этого?
