болезнь.
— Теперь ты здорова, — сказал Ястреб, — и ничто не помешает нашему счастью, — он зарылся лицом в ее волосы.
— Ты уверен, что я понравлюсь твоей семье? — спросила она, слегка нахмурившись.
— Понравишься ли ты? Да ты стала легендой здесь в горах, — в его голове возник мрачный образ Быстрого Орла, овладевшего ее телом. Он попытался избавиться от этого видения, но мимолетная горестная гримаса не осталась незамеченной.
— О чем ты подумал? Я уже не раз видела у тебя такое выражение лица.
— Я только хочу, чтобы ты поскорее стала моей женой, — солгал он, чтобы не причинять ей боли. — Хочу, чтобы мы поскорее прошли через обряд.
— Я не верю тебе. Ты думаешь о Быстром Орле, не так ли? — Мэнди знала, что по деревне ходят всякие слухи о том, что случилось с ней во время путешествия в горах с бандой ренегатов. Лицо Ястреба помрачнело.
— Я же сказал тебе, ничто не имеет значения, — он разволновался и перешел на высокопарный шайенско-английский язык. — Мы не станем обсуждать это, ни сейчас, ни когда-либо!
— Нет, мы будем говорить об этом! Прямо сейчас! Ты еще не хозяин мне, и даже после свадьбы я буду иметь право голоса! — Она сердито посмотрела на него.
Он ответил таким же сердитым взглядом, затем раздраженно вздохнул.
— Хорошо, поговорим сейчас, но я надеюсь, Сам, больше об этом никогда не будет речи.
Мэнди знала, чего ему стоило уступить ее желанию.
— Быстрый Орел не изнасиловал меня, — сказала она.
— Ты хочешь сказать, что сама согласилась отдаться ему? По собственному желанию! — Черты лица его исказились от такого оскорбления. — Зачем ты говоришь мне это? Я не хочу слышать больше ни слова! — Он грубо оттолкнул ее и бросился к узкому выходу. Мэнди потянула его назад в вигвам и усадила на буйволиную шкуру.
— Изволь выслушать меня! Я ни на что не соглашалась. Быстрый Орел никогда никого не спрашивал. Он никогда… в общем, ничего не было, — закончила она.
Он взял в ладони лицо Мэнди и посмотрел ей в глаза.
— Значит, Быстрый Орел не спал с тобой?
— Нет.
Ястреб покачал головой, затем печально улыбнулся.
— Неудивительно, что его индейцы говорили о тебе с таким благоговением. Быстрый Орел также отзывался о тебе с большим почтением. Он хотел взять тебя в жены. Сожалею, что вынужден был убить его.
— Я тоже. Его воины хотели овладеть мной, но он не позволил им. Они воспользовались другой женщиной вместо меня. — Мэнди с грустью вспомнила об этом.
Ястреб притянул ее к себе.
— Все. Больше не будем говорить о прошлом.
Но Мэнди на этом не остановилась.
— Нет, есть еще кое-что. — Она выдержала его взгляд, чувствуя жар его руки на своем бедре даже сквозь складки кожаной одежды. — Это касается Марка Дентона. — Мэнди увидела, как он слегка вздрогнул, но не остановил ее. — Он и я… мы никогда… — Она запнулась, пытаясь подыскать нужные слова. — В ту ночь, когда ты проехал мимо нас в карете, я дошла только до его двери. Я очень ревновала и хотела заставить тебя тоже ревновать… Кроме тебя… у меня никого не было. Я всегда была только твоей женщиной с самого начала.
Ястреб знал, что она говорит правду, и сердце его радостно забилось. Он крепко поцеловал ее. Он хотел только выразить свою любовь, но между ними внезапно вспыхнула искра желания. Счастливый Ястреб овладел ею тут же на буйволиной шкуре.
Вечером взволнованная Мэнди стояла у костра, в то время как Ястреб представлял ее своей семье.
— Это мой отец, Твердая Стрела, и моя мать, Гибкая Ива. — Затем он официально представил Мэнди, пользуясь ее индейским именем Вишана.
В облике вождя шайенов чувствовалась порода. Высокий, с благородной осанкой, суровым взглядом и точеным носом, Твердая Стрела выглядел настоящим воином. Как и сын, он был сдержан в проявлении эмоций, и только яркая искорка в черных глазах свидетельствовала, что он горд за своего сына.
— Мой отец говорит, что слышал рассказы о твоей храбрости. Он считает, что твое имя Вишана выбрано правильно. — Ястреб перевел ответ Твердой Стрелы, слегка пожимая ей руку.
— Скажи своему отцу, что я благодарю его Скажи, что я считаю его очень хорошим человеком, так как он сумел воспитать такого умного и храброго сына. — Ястреб слегка покраснел от такой оценки, и Мэнди подумала, как же сильно она любит его.
Он повторил ее слова отцу, затем заговорила его мать, протянув ему узелок. Это была маленькая женщина, не выше Мэнди. Кожа ее с годами стала морщинистой и полупрозрачной, так что просвечивали голубые вены, но ум оставался острым, а ее любовь к сыну не вызывала сомнений, стоило лишь взглянуть на лицо, когда она смотрела на него. Ястреб нежно погладил ее по щеке, затем повернулся к Мэнди.
— Моя мать говорит, что готова с гордостью назвать тебя своей дочерью. Она надеется, что доживет до того времени, когда сможет увидеть много хорошеньких внуков.
Теперь настала очередь Мэнди покраснеть.
Ястреб подмигнул ей и продолжил:
— Она с любовью дарит тебе это, — и он протянул Мэнди узелок.
Она осторожно развернула его. Это был наряд из великолепной белой кожи, украшенный бахромой. Мэнди приложила его к себе. Прямой вырез, открывал шею, Облегающий крой. Длина до середины икр. Ястреб объяснил, что этот наряд сделан из кожи лося, которую дубили особой горной глиной, от чего она приобрела такой светлый цвет. Одеяние это было мягким, легким и старательно украшено бусами, образующими бирюзово-белый узор. Затем ей передали пару высоких мокасин.
На глазах Мэнди выступили слезы от щедрости старой женщины.
— Скажи Гибкой Иве, что моя мать умерла много лет назад. С тех пор в сердце моем образовалась пустота. Скажи ей, что я счастлива найти другую женщину, которую могла бы любить, как мать.
Ястреб перевел, и старая женщина просияла от удовольствия.
В этот вечер Мэнди, Ястреб, Твердая Стрела и Гибкая Ива ужинали вместе. Когда они завершили трапезу, Мэнди отвели в другой вигвам. Обычай шайенов требовал, чтобы ночь до свадьбы влюбленные провели порознь. Мэнди радовалась, что Ястреб предусмотрительно занялся с ней любовью задолго до вечера. Вообще шайены строго блюли мораль. Только то обстоятельство, что Мэнди была белой и ее считали пленной, позволяло Ястребу держать ее в своем жилище. Теперь же, когда он объявил о своих намерениях, вступал в силу строгий кодекс шайенов. Мэнди с сожалением посмотрела на Ястреба, когда ее уводили. Он выглядел не очень-то счастливым, но скоро они станут мужем и женой — по крайней мере в мире индейцев.
Рано вечером, после двух одиноких ночей, Мэнди, тщательно вымылась в укромном местечке у ручья. Яркое Перо и Пятнистая Буйволица пришли к ней, и, хотя она могла понять не более нескольких слов, которым научил ее Ястреб, нетрудно было уловить смысл их смущенного хихиканья.
Вернувшись в вигвам, Мэнди высушила и расчесала волосы. Затем она сидела, ожидая, пока индианки заплетут их в две толстые косы, свисавшие почти до талии. В косы были умело вплетены цветы, от которых исходил слабый, но приятный аромат.
С каждой минутой Мэнди все больше волновалась. В лагере царило оживление, и сердце ее билось в такт глухому стуку барабанов. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и надела мягкое платье из лосиной кожи. Затем позволила женщинам слегка натереть ей губы соком ягод. Пятнистая Буйволица возложила на голову Мэнди гирлянду бледно-голубых цветов. Мэнди не представляла, как она выглядит, но чувствовала себя хорошо.
Удары барабанов зазвучали громче, и Мэнди ощутила, как задрожала земля под ее ногами. Она также ощутила дрожь во всем теле, когда женщины подняли полу, прикрывающую вход в вигвам, и вывели ее
