Гутермана.
— Отпусти ее, если не хочешь умереть, — пригрозил Ястреб, продолжая приближаться.
Гутерман рывком поднял Мэнди на ноги. Толстые руки стиснули ее грудь. Нож он держал у самого ее горла.
Мэнди видела, что Ястреб весь напрягся.
— Пожалуйста, любовь моя, — предостерегла она. — То, что он сказал о ребенке, правда.
Ястреб, казалось, не слышал ее, полностью сосредоточившись на своей цели. Он уже почти подобрался к своей добыче.
— Отойди назад! Слышишь меня! — в диких глазах Гутермана поселилась растерянность.
На какое-то мгновение он убрал нож. И Мэнди тут же впилась зубами в его запястье. Вскрикнув от боли, Гутерман сбил ее на пол. Мэнди ударилась головой о стол и едва не потеряла сознание.
В ту же секунду Ястреб бросился на Гутермана, схватив за руку, в которой был нож, оба они рухнули на пол. Мэнди с ужасом следила за тем, как они катаются по полу. Их силы были почти равны. Гутерман крепко сжимал нож в руке, выбирая момент, чтобы всадить его Ястребу в горло. Наконец Ястребу удалось застать Гутермана врасплох и подмять под себя. Направив его собственный нож в обратную сторону, Ястреб глубоко вонзил лезвие ему в грудь. Изо рта Гутермана хлынула кровь, и он испустил дух.
Ошеломленная Мэнди с трудом понимала, что происходит. Она не могла оторвать глаз от лица мужа. Ястреб быстро поднялся и устремился к ней. Голова у Мэнди кружилась, и ей казалось, что он еле передвигает ноги. Карие глаза глядели на нее с такой любовью… На мгновение она испугалась, не сон ли это… Его сильные руки обняли ее, и загорелая щека прижалась к ее щеке. — О Сам… Сам… Я думал, что снова потеряю тебя, — у него перехватило горло. — Одному Богу известно, как я скучал по тебе. Я страдал, не зная, в безопасности ли ты, и мечтал снова быть с тобой. — Он нежно поцеловал ее, стараясь выразить все те страдания, которые испытывал в последние несколько недель. Затем осторожно поднял ее и понес в гостиную. Опустившись на диван, он баюкал жену в своих объятиях. Его рука слегка задрожала, когда он нечаянно коснулся ее полной груди. — Я так соскучился по тебе.
Им надо было столько сказать друг другу, но слова не шли с языка. Мэнди обняла Ястреба за шею, целуя его щеки, глаза, губы…
— Я люблю тебя, — шептала она сквозь слезы. Забыв все эти недели одиночества, отбросив мучительные воспоминания, она еще крепче обняла его.
Ястреб вытер кровь с ее подбородка. Рана была поверхностной. Он прижался губами к ее тонкой шее, потом к щеке, стремясь только выразить свою любовь и нежность, но, когда его губы коснулись ее губ, в нем вспыхнуло желание. Его язык проник в ее рот. Он гладил ее грудь, пока она не начала стонать, потом сжал губами сосок, тихонько покусывая. И снова нашел ее губы…
Ястреб отнес Мэнди в спальню, быстро сбросил С себя одежду и раздел жену. Он сел рядом с ней на кровать, едва уместившись на узком матраце, и снова обнял ее, как бы желая убедиться, что это не сои.
Мэнди забыла про ужас, который испытывала всего несколько мгновений назад. Ястреб затмил весь мир, он вернулся.
Внезапно он отстранился.
— А как же ребенок?
Она снова притянула его к себе:
— Ему еще совсем мало времени, но скоро я уже не смогу принимать тебя. — Мэнди крепко поцеловала его, и он накрыл ее своим могучим телом. Она задрожала, когда его тугие бедра прижались к ее ногам, а горячая грудь — к ее соскам. Мэнди жаждала усладить его так, как никогда прежде. Ее руки скользнули по его спине вниз, к твердым ягодицам, в то время как он вошел в нее. Она застонала от удовольствия.
Недели страданий и отчаяния вылились в безрассудное слияние. Страсть была безграничной. Хотя Ястреб был вынужден воздерживаться последние недели, он не торопился, стараясь как можно дольше продлить блаженство. Когда сладостная мука стала совсем невыносимой, из уст Мэнди со стоном вырвалось имя мужа.
Тело Ястреба блестело от пота, и жар пылал в крови…
Потом они лежали в объятиях друг друга, не хотелось ни двигаться, ни говорить. Ястреб знал, что она нуждалась в покое после всего, что случилось, хотя день уже клонился к вечеру и оставалось мало времени, чтобы побыть наедине и рассказать друг другу о том, что произошло после их расставания.
Проведя рукой по ее щеке, Ястреб ощутил новый прилив желания. Он улыбнулся, почувствовав, какой властью обладала над ним его жена.
— Если я еще немного полежу рядом с тобой, мне уже будет все равно, если кто-то застанет нас здесь вдвоем.
Мэнди ласково улыбнулась.
— У меня не хватает сил отодвинуться от тебя. Я не вынесу, если ты удалишься от меня хотя бы на два шага.
Ястреб крепко поцеловал ее.
— Дома я вообще не выпущу тебя из спальни. Но сейчас, думаю, нам лучше поговорить. К тому же мне надо найти командира и объяснить все, что здесь произошло.
— Да, — согласилась Мэнди, неспособная уже думать ни о чем, кроме объятий мужа и того, «как он произнес это „дома“.
— Полагаю, наш общий друг успел рассказать тебе, что подстрелил меня? — спросил Ястреб.
— Да, — ответила Мэнди слабым голосом, ей вдруг стало холодно.
— Мне повезло, пуля едва задела. Я чуть не погиб, попав на пороги. Река вздулась после дождей, и меня отнесло вниз по течению на несколько миль.
Он посмотрел на нее и по-мальчишески улыбнулся.
— Это твой талисман спас меня. Я вспомнил твои слова и сумел удержать голову над водой, хотя тело билось о камни. Потом я ударился головой. Больше не помню ничего. Две недели спустя очнулся в хижине золотоискателя. Он выловил меня из реки. Но я был сильно изранен, оказалось сломано несколько ребер, были внутренние повреждения, к тому же началось воспаление легких.
Мэнди взяла его за руку, ее сердце сжалось.
— А сейчас ты здоров? — спросила она, внезапно забеспокоившись.
Его губы сложились в лукавую улыбку, которую она так любила.
— Разве ты не заметила?
Мэнди почувствовала, как краснеет при воспоминании о только что пережитой страсти, и поняла, что снова хочет его. Она погладила его по груди и заставила себя слушать дальше.
— Я пытался уговорить его передать тебе записку, — продолжал Ястреб, — но он работал незаконно на незарегистрированном прииске в резервации на территории Дакоты и отказался, побоявшись покинуть Черные холмы. — Ястреб зарылся пальцами в ее волосы и рассеянно поцеловал ее плечо.
— Я счастлива, что ты вернулся ко мне, — шепнула она. И, как часто уже бывало, он внезапно почувствовал перемену в ее настроении, когда она глубоко вздохнула и отвернулась.
— Ты думаешь о Темной Луне? — осторожно спросил он, желая выяснить все до конца.
— Да.
— Когда я вернулся в деревню, мне сказали, что она приходила к тебе. Мне нетрудно было представить, что она говорила. Потому-то я и старался, чтобы ты не встречалась с ней.
— Она сказала, что это я виновата в твоей смерти, что, если бы ты женился на ней, этого никогда бы не случилось… Ты действительно собирался жениться на ней?
Ястреб провел рукой по ее волосам и вздохнул.
— До того, как я, будучи еще молодым человеком, покинул деревню, я думал, что влюблен в нее, и рассчитывал жениться… если вернусь.
Глаза Мэнди потемнели.
— Но когда я вернулся, я был уже старше и мудрее. Я видел, какую ненависть и злобу она испытывает к белым, и понял, что на самом деле никогда по-настоящему не любил ее. Я знал, что мое будущее связано с белыми, а не с индейцами. Я не видел ее много лет, пока недавно не вернулся в деревню.
— И что ты почувствовал, когда снова увидел ее? — настаивала Мэнди.
