Первые воспитали ее, но она однажды сбежала от них. Со вторыми Рози работала в «Размалеванной леди». Но она готова была смириться с одиночеством. Рози одевалась достойно и к лицу, сама выучилась читать и считать, а в последнее время даже брала уроки игры на пианино!
Она прошла долгий, чертовски долгий путь после того, как осталась в пять лет испуганной сиротой. Рози умела выживать, возможно, как никто другой, и дала себе слово когда-нибудь стать настоящей, а не размалеванной леди.
Когда она шла по улице, ведущей к отелю, дорогие шелковые юбки ее приятно шуршали при каждом движении. Ткань для платья Рози выбрала сама – желтую в черный горошек, совсем как на картинке в парижском журнале мод. Она прожила в Натчезе всю жизнь и знала, что леди из общества не замедлят выказать ей при встрече презрение, а потому избегала приближаться к ним, держась в стороне от оживленных улиц. Даже в отель она всегда входила через черный ход. Но дни шли, и мечта ее крепла. «Настанет день, – повторяла она, – когда Натчез станет лишь воспоминанием. Я поселюсь там, где никто и не слышал обо мне, где никто даже не заподозрит, какую жизнь я когда-то вела».
Рози не рассчитывала на помощь Мак-Лири. Упрямый и не признающий доводов здравого смысла, тот намеревался пробиться в общество любой ценой, полагая, что все зависит только от денег. Рози решила убраться подальше к тому дню, когда он сделает такую попытку.
– Да нет же, Джеми, город мне очень нравится. – Присцилла, расположившаяся на сиденье экипажа, принужденно улыбнулась. – Просто на первый раз достаточно. Давай вернемся!
– Но ведь мы выехали меньше часу назад! Развейтесь еще немного… Давайте куда-нибудь зайдем. Кстати, хозяин велел по дороге заехать в магазин Спенсера. Это лучшая шляпная лавка в городе. Может, вам приглянется шляпка.
Не успела Присцилла отказаться, как Джеми дал кучеру указание остановиться у тротуара. Он выскочил из экипажа, как чертик из табакерки, стремительно обежал его и протянул спутнице руку.
– Да, но…
– Это совсем близко, миссис Эган. Тротуары здесь выметены и даже вымыты. Разомнетесь немного.
– Что ж…
Джеми был так любезен и так лез из кожи вон, чтобы порадовать и развлечь ее! Нет, несправедливо отказывать ему. Что до самой Присциллы, ее утренняя решимость похоронить прошлое изрядно поколебалась. По мере поездки по городу что-то все более явственно пробуждалось в ее душе. Нет, она ни о чем не вспоминала, но все же ей казалось, что некоторые места знакомы, и это почему-то тревожило. В конце концов, к глазам подступили слезы, хотя бедняга Джеми был в этом совсем не виноват.
Когда Присцилла вышла из экипажа, кто-то рослый и темноволосый повернул за угол. Присцилла понимала, что это не Брендон, однако у нее екнуло сердце. Боже, она так хотела забыть его, так старалась! Он разочаровал ее, причинил ей боль, но выбросить из памяти его образ казалось невозможным.
Прогулка с Джеми отчасти рассеяла ее. Он согласился сопровождать ее с радостью, занимал разговором, шутил и улыбался, показывая красивые места, которые успел узнать за время нескольких поездок со Стюартом. Присцилла считала, что Джеми умен и довольно хорошо образован, и это подтвердилось. Оказывается, он родился и вырос в Чарлтоне, в пятнадцать лет пошел в школу, а выучившись, подался куда глаза глядят.
– В Галвестоне я встретил хозяина, Стюарта Эгана, – охотно рассказывал он. – Это было в салуне для богатых гостей. Его партнер жульничал в картах, и я подал ему знак. Через пару минут он предложил мне работать на него.
– Он тебе нравится, не так ли?
– Нравится или не нравится, не знаю, просто я разделяю его устремления. Хозяин поставил себе задачу: сделать Техас величайшим штатом Америки, чтобы каждый считался с нами. Я готов этому содействовать.
Присцилла только улыбалась, думая о том, какой славный парень Джеми, добродушный и прямой… и какой скрытный Стюарт Эган. Потом она решила, что не станет предаваться тягостным размышлениям о своем супруге, а будет просто наслаждаться жизнью. В рассеянности она так резко шагнула в сторону, что столкнулась с какой-то женщиной. Та несла несколько шляпных картонок и свертков. Не слишком крепко увязанные, они рассыпались по тротуару, а один даже откатился на мостовую. Вдобавок от неожиданности незнакомка выронила прехорошенький расписной зонтик.
– Ах, как мне неловко! – поспешно проговорила она, и Присцилла заметила, что женщина очень хороша собой.
– Что вы, это я виновата! – Смущенная Присцилла начала собирать коробки, а Джеми бросился за укатившимся свертком.
Одна из картонок открылась, но Присцилле все же удалось подхватить едва не вывалившуюся шляпку. От такой и она бы не отказалась.
– Джеми, почему бы тебе не помочь отнести покупки мисс…
– Коннорс. Мисс Рози Коннорс. Но вы напрасно беспокоитесь, идти мне совсем недалеко.
– Нет-нет, он непременно поможет вам, правда, Джеми? Рада познакомиться, мисс Коннорс. А меня зовут Присцилла Уиллз.
Бог знает почему она назвала себя этим именем, хотя вот уже несколько недель была миссис Эган.
– Уиллз?! – Молодая женщина так и впилась в нее взглядом. Кровь, казалось, отхлынула от ее красивого лица. – Вы сказали, Присцилла Уиллз?
– Да, а в чем дело? Мое имя вам знакомо? В этом нет ничего удивительного, поскольку мои родители когда-то жили здесь. Джошуа и Мэри Уиллз. Не слыхали о них?
Рози выглядела не старше самой Присциллы, поэтому не могла знать людей, давным-давно умерших, однако выражение ее лица свидетельствовало об обратном.
Постояв перед Присциллой еще несколько мгновений, она вздернула подбородок и расправила хрупкие плечи.
