Сэм опустился рядом с ней на песок, пристроив объемистый сверток на коленях, и как раз в это время еще один взрыв потряс Дрейкс-Пойнт.
— Что это? — спросила Лекси, имея в виду серию взрывов.
— М-80. Полпалки динамита — вот основной ингредиент. Это все равно что петарды для взрослых.
— Боже, — сказала она, и зубы снова начали клацать. Сэм Уорт развернул свой сверток и вытряхнул содержимое, хотя она и не могла видеть, что там было.
— Как долго вы собираетесь здесь сидеть?
— Пока костер не догорит.
Значит, всю ночь. — Он разложил что-то на песке. Она услышала, как открылась молния, и поняла, что он принес спальный мешок, тот самый, что она видела висящим на перилах веранды у него дома. И тогда он нырнул внутрь. Ткань приветливо захрустела.
Зубы у нее всерьез начали выбивать дробь, и одновременно она почувствовала, что вся дрожит.
— Составите мне компанию? — предложил Сэм.
Он решил дождаться ответа. Ему было пронзительно ее жаль. Она сидела скрюченная, замерзшая, но дело было даже не в этом — она выглядела чем-то сильно подавленной. Это была совсем не та женщина, которая чуть не смела здоровенного лося со своего пути. Куда-то ушел задор, заставлявший упрямо подпрыгивать хвост каштановых волос на ее затылке. Она смотрела на костер, но не видела ничего.
Сэм перекатился в спальном мешке, согревая его своим телом, и синтетическая ткань приглашающе шелестела. То, что он пришел на пляж, уже стало уступкой желанию. Он хотел ее, и он готов был пожертвовать драгоценным ночным сном ради слабого шанса оказаться ближе к ней.
Он перевернулся на спину и уставился на звезды, ожидая, когда она дрогнет. Он слышал, как выбивали дробь ее зубы, затем он услышал, как она вздохнула и потянула мешок на себя. Он перевернулся на бок к ней лицом и приоткрыл мешок, помогая ей забраться внутрь. Она скользнула к нему и осталась лежать, повернувшись к нему спиной, скрючившись, поджав колени к подбородку и дрожа. Он обнял ее правой рукой за живот и притянул к себе.
— Потянитесь. — Он нажал на ее колени, побуждая их распрямиться.
У меня пальцы на ногах сейчас отвалятся. — Ее голос, сбивчивый от дрожи, звучал так, словно доносился со дна морского. Ступни у нее действительно были ледяные. От их прикосновения к его теплым ногам у Сэма перехватило дыхание.
Она засмеялась.
Огонь и лед. Ее мешковатый свитер сбился, образовав кочку между ним и ею, но Сэм вжался бедрами в ее круглый зад, заставляя самые горячие части своего тела греть ее. Вот уже несколько дней, как он распалял эти части, подкидывая в костер все новые уголья. Он лишь надеялся, что она прямо сейчас этого не заметит.
Затем он зарылся лицом в ее волосы на затылке. Ветер успел как следует растрепать их и добавил к их природному запаху запах океана, но мягкие пряди у воротника хранили ее родной сладкий цитрусовый аромат. Единственные участки голой кожи, к которым он имел доступ, были ее запястья и шея. Он хотел большего, он хотел положить горячую ладонь ей на живот и ниже, но он был абсолютно уверен в том, что она не станет поощрять этот шаг. Он накрыл ее ледяные руки своими и стал водить большим пальцем по внутренней стороне ее запястий.
— Фло уезжает, — произнесла она.
Чтобы связать слова и потерянный тон, которыми они были сказаны, Сэму потребовалась минута.
— Я так не думаю, — ответил он наконец.
— Она там, с ними. Я едва узнала ее, когда она сегодня вышла из гостиницы.
— Показала татуировки?
— Вы знали.
— Фрипп много песен о ней написал. Она была его музой — «речная девчонка».
— Я знаю эту песню. Она о ней написана? Фло была знаменита?
Слава — не то, ради чего стоит жертвовать всем. Я думаю, она потерялась в том образе, который он для нее придумал. Когда он умер, она приехала сюда, чтобы понять, кто же она на самом деле. — Сэм обнаружил, что пальцы у Александры стали теплее и обрели подвижность. Он нажал большими пальцами на ее ладони, словно заряжая их теплом.
— Вы думаете, тому, кто познал вкус славы, Дрейкс-Пойнт не осточертеет?
— Вы хотите сказать: будет ли этому имяреку не хватать славы?
Она кивнула.
— Я не думаю, что Фло скучает по славе, — сказал он.
— Но она может уехать!
— Это от Найджела зависит.
— Я знаю. Почему он ничего ей не скажет?
— Высказать свою догадку? У него есть что скрывать, как у каждого в этом городке. — Он знал, что она не собиралась выбалтывать ему свою тайну, и все же Сэм ждал, давая ей возможность подумать об этом. Он отпустил ее ладони и положил руки ей на живот, пальцем пробегая по узкому поясу ее юбки. Он просунул руку под пояс и коснулся ее живота.
Он почувствовал, как расслабилось ее тело, как млело оно от близости, от прикосновений. Ветер стих, и можно было услышать шум волн и сонный шорох гальки, что выбрасывали волны на берег.
Она поерзала, придвигаясь к нему ближе, и в жаре расплавились все разумные мысли. Он прижался к ней еще теснее.
— Что вы делаете?
— Пытаюсь не уснуть. Я пообещала Вернону, что не дам им ничего спалить.
— Уинстон залает, если что-то случится.
Она прижалась к нему и затихла. Он понимал, что она его чувствует. Ясное дело, она знала, в каком он состоянии.
— Мне нужно уйти. — Она не шевельнулась. — Я залезла сюда, только чтобы согреться.
— Вы знаете, как сильно нас друг к другу тянет. Она этого не отрицала.
— Мы что-нибудь будем с этим делать?
— Например?
— Например, узнаем друг друга поближе.
— Вам нравятся сексуальные женщины.
— А вы не сексуальная? Докажите это мне. Может, оно мне поможет.
— Вам нравятся женщины с впечатляющим декольте.
Неправда.
— Ну что же, я знаю женщин с впечатляющим декольте, но ни с одной из них я сейчас в спальном мешке не нахожусь.
Она решила сменить тактику:
— Вам не нравятся женщины, которые отдают приказы.
— Прикажите мне раздеться догола.
— Нет!
— Смутите меня. — Если он заставит ее думать, она останется. Он это знал.
Ему пришло в голову, что этот цветочный стиль был выбран ею намеренно, как камуфляж, как маскировка от мужского внимания. Он задавался вопросом, для чего ей понадобилось маскироваться и как заставить ее проявить себя такой, какая она есть на самом деле, — настоящей женщиной. Она была симпатичной от природы. Она не была ни гламурной, ни знойной, но определенно нежной и независимой, как цветы, растущие на горных склонах, а не на клумбе.
Он понимал и то, что она не была готова в той же мере, что и он, к развитию отношений, но он мог быть терпеливым. Он знал, как обрабатывать сучки в древесине — стараться работать под него, а не против него. Трюк заключался в том, чтобы склонить ее к движению в том направлении, в котором она и сама желала двигаться. Вот прямо сейчас он хотел, чтобы она повернулась к нему лицом. Ему очень нравилась эта круглая мягкая попка, но были и другие части, с которыми он бы хотел войти в контакт. Эти губы,
