— Вам заплатили не за ваши рассуждения, Уокер. Я дал вам крупную сумму за то, чтобы вы отыскали моего внука. Вы его нашли, и я удовлетворен. Теперь сообщите мне, где он.
— Вы не ответили на мой вопрос. Намерены ли вы разделить с миссис Макалистер обязанности опекунов? Или найдете для нее место в вашем доме, чтобы она могла видеться с сыном ежедневно? Это ведь только справедливо, как вы понимаете.
— Какое вам дело до справедливости? Я не желаю иметь ничего общего с этой шлюхой! Если бы не она, мой сын и посейчас был бы жив. Ни о каком разделении обязанностей опекунства речи быть не может. Я не желаю видеть эту женщину, не желаю с ней общаться. И она гроша медного не получит из моих денег.
Ну и влип же он, надо признать! Здорово влип. Кейси не был готов к подобному повороту дела. Его нередко обвиняли в холодности, непреклонности, безжалостности. В бесчувственности. Даже в бессердечности. Он гордился тем, что не допускал, чтобы эмоции влияли на его работу. Он добивался цели, пользуясь всеми доступными средствами, и переходил к следующему делу с чистой совестью. Но не в этот раз. Нет, не в этот раз! Что-то в душе у него не позволяло предать Белл.
— Мне очень жаль, Макалистер, но в таком случае вы не получите от меня нужную вам информацию. Ад замерзнет к тому времени, когда я скажу вам, где Томми и его мать.
Макалистер вскочил с кресла и как помешанный замахал руками перед лицом Кейси.
— Что вы этим хотите сказать? Вы взяли у меня деньги, обещали выполнить работу. Я заплатил вам авансом, по доверию. Выходит, я был прав, Уокер? Вы переспали с этой сукой!
Сжатые кулаки Уокера и его побелевшие губы должны были бы предостеречь Макалистера.
— Какова она, Уокер? Должно быть, очень хороша в постели, если вас так распалило. Можете продолжать в том же духе, это дела не изменит. Вы взяли деньги, и вы мой должник. Выкладывайте нужную информацию!
Наклонившись над письменным столом, Кейси ухватил старика за лацканы сюртука, подтащил к себе и встряхнул весьма здорово.
— К черту! Можете не беспокоиться о ваших деньгах! — Он отпустил Макалистера, схватил со стола листок бумаги и перо, нацарапал долговую расписку и швырнул ее старику в физиономию. — Вот вам! Я прослежу, чтобы вы получили все до последнего цента.
Освободившись от железной хватки Уокера, Макалистер мешком свалился в кресло. Лицо у него пошло пятнами от ярости.
— Аллану Пинкертону все происшедшее станет известно. Я влиятельный человек. Вам больше не придется служить в агентстве.
Перед мысленным взором Кейси, как живая, появилась Белл. Вся в слезах, она умоляюще протягивала руки к Томми, в то время как Макалистер уводил его с собой. Секундой позже перед ним возникло лицо Марка — худое, изможденное от долгого пребывания в тюрьме. Марк взывал к старшему брату: «Спаси, вызволи меня отсюда!» Кейси разрывался на части между ними. Но самым главным была его честь, репутация детектива. Казалось бы, у него в создавшейся ситуации не было выбора, но он поступил так, как поступил.
— Я сказал, что вы получите обратно ваши деньги, и так оно и будет! У вас в руках моя долговая расписка. С Алланом Пинкертоном я разберусь сам. Если он потребует, чтобы я ушел, я это сделаю. Всего хорошего, сэр!
— Убирайтесь к черту! Я хочу забрать своего внука! Ваш номер не пройдет, Уокер! Если понадобится, я найму сотню людей и добьюсь своего. Никто еще не переиграл Томаса Джорджа Макалистера! Никто!
Макалистер все еще бушевал, когда Кейси вышел в коридор. Он понимал, что нажил опасного врага, что карьера его под угрозой, но он не мог предать Белл ни за какие деньги в мире. Рассчитывать он мог только на долголетние добрые отношения с Алланом Пинкертоном. Выйдя из дома Макалистера, он прямиком отправился на телеграф.
Со всей возможной лаконичностью он сообщил Пинкертону, что отказался от дела и что ему нужны в долг три тысячи долларов. Через несколько часов Пинкертон ответил телеграммой, что будет ждать полного отчета во время встречи в своем офисе в Чикаго и что банковское поручительство направляет на главный почтамт в Сан-Франциско.
На следующий день Уокер сел в дилижанс до Плейсервилла. Он решил вернуться и рассказать Белл о своей встрече с Макалистером и о причине, по которой он оказался в городе золотоискателей.
Если бы Кейси не был настолько погружен в себя, он сообразил бы, что Макал истер так дела не оставит. Едва Уокер покинул его контору, старик нанял двух головорезов следить за всеми его передвижениями. Когда ему сообщили, что Уокер сел в дилижанс, Макалистер немедленно отправился в контору Уэллса Фарго и выяснил там, что Кейси взял билет до Плейсервилла. Он отправил своих наемников в Плейсервилл с точными инструкциями и письмом, которое следовало оставить для Кейси Уокера.
— Привет, Белл!
Сердце у Белл затрепетало от радости.
— Вы вернулись?
— А вы полагали, что я этого не сделаю?
— Такое приходило мне в голову. — Она немного принужденно улыбнулась.
Он ответил ей улыбкой, хотя меньше всего был настроен улыбаться. То, что он должен сообщить, может возбудить в ней ненависть к нему.
— И вы останетесь, Кейси?
Улыбка исчезла с лица Уокера. Из Сан-Франциско он телеграфировал Саймону Леви и попросил его связаться с ним в Плейсервилле, если пропавший свидетель уже обнаружен. Если этого не произошло, несмотря на обещанную награду, Кейси считал, что должен будет вернуться в Аризону и предпринять поиски лично. Марк надеется на него, и он не может лишить младшего брата этой надежды.
Однако Уокер не хотел оставлять Белл и Томми на милость такого человека, как Макалистср. Отказавшись сообщить старику, где он может найти Томми, Кейси совершил не только самый честный поступок в своей жизни, но и самый глупый. Это отнюдь не улучшит его репутацию как детектива и не повысит его акции в агентстве. Необходимо восстановить свое реноме, свою профессиональную честь. И почти все его деньги, чуть ли не до последнего цента, ушли на уплату законникам в связи с делом Марка.
— Понимаете ли, Белл… — начал он, но тут же умолк. Нет, он не в состоянии рассказать ей всю правду сейчас. Он не может допустить, чтобы Белл сочла его предателем. — Я могу задержаться здесь на некоторое время, — сказал он наконец. — Хочу убедиться, что ваш свекор не напал на след.
— Откуда же ему узнать? Прошел уже целый год с тех пор, как я скрылась. Тем не менее я очень рада, если вы побудете с нами, пока Ван Ю не выздоровеет окончательно.
— Я постараюсь, Белл, но не могу обещать. Есть вещи, о которых я вам не говорил… Дело в том… Словом, мой младший брат сидит в тюрьме за убийство в пределах самообороны. Я жду от нашего адвоката телеграммы об отсутствовавшем ранее свидетеле. Как только я что-то узнаю, мне придется вернуться в Аризону.
— О, Кейси, я глубоко сочувствую вам. — Наконец-то она узнала хоть что-то о Кейси Уокере! — Так вы тоже живете в Аризоне?
— Не совсем так, — уклончиво ответил он. — Я много путешествую. Даю слово, что перед отъездом расскажу вам все о себе, — пообещал он, мысленно добавив: «Надеюсь, вы не возненавидите меня после этого».
Кейси не представлял, как страстно он смотрит на Белл, пока не понял, что его взгляд смущает женщину, что она волнуется и даже вроде бы поеживается. Он посмотрел на ее губы, вспомнил их сладость и то, как они горячо откликались на его поцелуи. Но после того как он наврал ей насчет дел, будто бы удерживающих его в Плейсервилле, он утратил право целовать Белл. Уокер откашлялся и отвернулся.
— Хочу повидать Томми, — сказал он. — Соскучился по разбойнику.
Он был уже у двери, когда Белл негромко окликнула его:
— Кейси… Спасибо вам.
— За что? — спросил он, тут же обернувшись.
— За то, что вы вернулись. Мне вас очень не хватало. Доверием награждают достойных, и вы его заслужили.
