Джейсон повернулся к мальчику и щелкнул пальцами.
– Ты слышал, малыш? Убирайся отсюда ко всем чертям.
Томми не сразу послушался Джейсона, и это моментально вывело из себя последнего. Прежде чем Рэм успел понять, что собирается делать Джейсон, тот дал Томми пощечину, и малыш от полученного удара в лицо отлетел к стене.
– Убери отсюда этого ублюдка, Дора, пока я не закатил ему хорошую взбучку, которую он давно заслужил. Ты балуешь его!
Напуганная приступом ярости Джейсона, Дора бросилась к малышу, подняла его на ноги и, тихо шепча слова утешения, отвела в комнату.
– Не кажется ли тебе, Джейсон, что вы ведешь себя неоправданно жестоко? – промолвил Рэм. Но Джейсон ничего не ответил ему на это замечание. Как только Рэм переступил порог этого дома, все пошло наперекосяк. Неужели Джейсон всегда так скверно обращался со своим сыном? Мальчик производил приятное впечатление. – Ты ведь не всегда был таким грубияном, Джейсон. Что случилось?
– Я расскажу тебе, что случилось, – зло бросил ему Джейсон. – У вас с Джеффом всегда все было, а меня только терпели в вашей семье, никто никогда не любил меня по-настоящему. Никто! И поэтому я завидовал тебе. У твоей семьи были деньги. Вы с Джеффом получали все самое лучшее, а я не имел ничего. Но больнее всего меня задело за живое то обстоятельство, что Дора приняла твое предложение. Твое, а не мое! После вашей свадьбы я задумал погубить тебя и разработал план. Неужели ты думал, что мне нравилось работать на тебя, выполнять твои поручения? Но я знал, что смеется тот, кто смеется последним, Рэм... Я спал с Дорой еще до вашей свадьбы и продолжал с ней спать после вашей женитьбы. Ты был в таком восторге от Доры, что даже не догадывался о том, что она не была девственницей.
– А затем ты нанял убийцу, чтобы тот застрелил Хайрама, и обвинил меня в убийстве моего компаньона, – сказал Рэм голосом, исполненным горечи. – Ты и Дора посадили меня в тюрьму. Но я нарушил все ваши планы, не так ли? Ты забыл о том, что Джефф – техасский рейнджер. Мой брат твердо решил доказать мою невиновность. Человека, которого ты нанял, арестовали, и он дал показания, Джейсон, сознавшись во всем. Меня выпустили на свободу, а на тебя объявлен розыск.
– Я слышал, что ты вышел из тюрьмы, – хмыкнул Джейсон, – и знал, что ты станешь разыскивать нас. Я отлично понимал, что правоохранительные органы могут и не добраться до нас, но ты, ты обязательно доберешься. В течение этих десяти лет мы непрестанно переезжали с места на место, так что я уже потерял счет нашим переездам. Я не могу припомнить даже все города, в которых мы жили за это время. Так зачем же ты явился, Рэм? Ты собираешься убить нас? Или передать в руки правосудия?
– Я еще не решил это, – признался Рэм.
– Прошу тебя, Рэм, отпусти нас! – взмолилась Дора, в ее глазах отражался дикий страх. – Подумай о Томми. Что будет с ним, если ты убьешь нас или отправишь в тюрьму?
– Тебе следовало подумать об этом, прежде чем вступать в связь с Джейсоном и строить против меня свои козни.
Несмотря на резкость слов, Рэм отлично понимал, что ребенок меняет все дело. Он не сможет хладнокровно расправиться с родителями, зная, что тем самым сделает несчастным невинного ребенка.
– Ты не понимаешь, о чем я говорю! – воскликнула Дора срывающимся голосом, в котором звучали панические нотки.
Рэм внимательно вгляделся в ее лицо. На него не производили больше впечатления ее удивительная красота и пышное тело, которое когда-то так пленяло его. Светлый ореол белокурых волос обрамлял лицо Доры, на котором сияли темные, как ночь, миндалевидные глаза. Ее полные губы не утратили с годами своей чувственной сочности, о которой Рэм до сих пор хранил воспоминания. Ее длинные ресницы беспомощно трепетали, а грудь учащенно вздымалась, выдавая страх и волнение. Дора умоляла Рэма пощадить ее.
– Неужели ты убьешь мать своего сына?
Рэм от неожиданности застыл на месте. Ему показалось, что он ослышался.
– Что ты сказала? – переспросил он.
– Она сказала, что, вполне возможно, Томми – твой сын, – повторил Джейсон резким тоном. – Впрочем, он с таким же успехом может быть моим сыном. Лично я считаю, что он все же твой сын. Я терпеть не могу этого выродка, но, вынужден мириться с его существованием, потому что он ребенок Доры. Каждый раз, когда я смотрю на него, я вижу тебя, Рэм, человека, который имел все, к чему я так стремился и о чем всегда мечтал.
В душе Рэма боролись противоречивые чувства – смущение, испуг и неверие в искренность этих двоих. Если Джейсон стремился тем самым ошеломить и обезоружить его, то, надо признать, ему это великолепно удалось. Рэм ни минуты не сомневался в том, что Томми не его сын. Это был еще один коварный план Джейсона, рассчитывающего побольнее ранить душу Рэма. Рэм не верил ему, но все же...
– Ты лжешь. Только ублюдок использует своего собственного сына в столь неблаговидных целях. Сколько лет Томми? Семь, восемь? Он не может быть моим ребенком.
– Томми девять лет, скоро исполнится десять, – заявила Дора. – Ты можешь верить в это, Рэм, или не верить, но возможность того, что Томми твой сын, существует. Временами он очень похож на тебя, это о многом говорит.
Рэм пришел в ужас, он не хотел верить в то, что этот бедный мальчик, которого третировал Джейсон, – его собственный сын. Ему легче было убедить себя в том, что Дора и Джейсон придумали новый жестокий способ, с помощью которого они могли мучить его. Эти коварные люди рассчитывали на то, что Рэм не тронет их, пожалев невинного ребенка. Томми был их защитой. Рэм должен был поверить именно в эту версию, ему необходимо было убедить себя в этом, иначе он не смог бы спокойно жить дальше, зная, что его ребенок постоянно подвергается издевательствам.
Вся ситуация предстала теперь перед Рэмом совсем в другом свете. Он все еще страстно мечтал о мести, но Томми и вопрос о его отцовстве перечеркнули все планы Рэма.
– Я вижу, тебя все еще гложет сомнение, – промолвил Джейсон. – Я знаю, что ты хочешь убить меня. Давай, действуй, но помни, что ты убиваешь безоружного человека. – И он распахнул свой сюртук, показывая, что у него нет оружия. – Если тебе нужны доказательства, спроси Томми, сколько ему лет. Мальчик не станет лгать.
