В янтарных глазах Рыжебородого появилось выражение удовольствия.
— Это можно устроить, хотя, по правде говоря, я предпочитаю живых женщин. — Его огромная ручища приблизилась к вороту рубашки, и в это мгновение Криста выхватила из-под подушки маленький короткий нож и замахнулась им так, словно он был по меньшей мере в три раза длиннее и острее.
Рыжебородый ошеломленно приоткрыл рот, а потом разразился диким хохотом.
— Ты что, собираешься убить меня этой зубочисткой? Я одним щелчком выбью ее у тебя из рук и даже не порежусь.
Щеки Кристы залила краска стыда. Глупо было думать, что такое ничтожное оружие, да еще в руках слабой женщины сможет удержать этого человека от того, что он задумал. Но она не хотела признавать своего поражения. У нее еще остались в запасе ум и хитрость, и сдаваться она не собиралась.
— Доставь меня к моему отцу, — умоляющим тоном начала она. — Представь, что было бы, если бы я была твоей сестрой. Неужели ты хотел бы, чтобы твою сестру продали в рабство и обесчестили? По твоей речи я вижу, что ты образованный человек и, может быть, даже благородного происхождения.
И ты не всегда был пиратом. Я узнаю ирландский акцент.
Рыжебородый подбоченился, гордо вскинул свою львиную голову и сказал:
— Вы думаете, что все обо мне знаете, миледи, не так ли? Так вот, вы ошибаетесь. Да, я действительно ирландец. Но это было так давно, словно бы в другой жизни. И теперь мне нет места в цивилизованном мире. И сестры у меня тоже нет. Она умерла от голода, когда еще была ребенком. Я пират, человек, преследуемый законом и людьми, — продолжал он. — Я совершил побег из английской тюрьмы в ночь накануне своей казни. Меня приговорили к повешению за участие в восстании против короны. Ха! Участие в восстании! На самом деле я был предводителем этого восстания, только англичане оказались слишком глупы, чтобы до этого докопаться.
Несмотря на страх, который внушал Кристе этот человек, она слушала его рассказ затаив дыхание.
— Как… Как вы стали пиратом? — спросила она.
Никто и никогда не проявлял интереса к прошлому Рыжебородого, и вопрос Кристы затронул его за живое.
— Мне не повезло: после побега меня поймали вербовщики и заставили служить на английском корабле. Два ужасных года провел я в море под началом жестокого негодяя, который доставлял себе удовольствие тем, что издевался над людьми, особенно крупными и сильными. Чуть ли не все эти два года я жил в кандалах, потому что не выполнял приказы, и тогда я поклялся себе, что если когда-нибудь мне доведется получить свободу, то я никому больше не позволю собой распоряжаться.
— И все же вы каким-то образом вырвались из этого ада, — заметила Криста.
— На наш корабль напали корсары, и, когда они предложили мне вступить в свое братство, я с радостью согласился. А когда мы захватили «Рыжую ведьму», меня выбрали капитаном. О моих подвигах в этих водах ходят легенды. Я убивал, грабил, насиловал. Нет такого преступления, которого бы я ни совершил. Поэтому, красотка, мне ничего не стоит изнасиловать еще одну женщину или отнять еще одну жизнь. Я не хочу причинять тебе вреда, потому что ты нужна мне не только для того, чтобы поразвлечься. За тебя могут хорошо заплатить, и потому я предпочел бы, чтобы на твоей атласной коже не появилось ни царапины. Но я тебя хочу, и, если ты мне в этом откажешь, тебе придется несладко. Я знаю множество способов добиться расположения несговорчивой женщины, и все они малоприятны. И положи подальше эту зубочистку, пока не поранилась.
Криста со всей отчетливостью осознавала, что из этого положения есть только один выход. Ни за что на свете она не могла бы заставить себя ответить на домогательства Рыжебородого, особенно после того, как она познала нежную любовь Марка. Мысль о самоубийстве мелькала у нее в голове и раньше, но, когда она сказала Рыжебородому, что лучше убьет себя, она поняла, что сумеет без колебаний осуществить это намерение.
Прежде чем Рыжебородый успел понять, что происходит, она приставила острый конец клинка к основанию шеи, держа его обеими руками.
— Отойди, — приказала она. — Еще один шаг — и тебе придется выставлять на продажу труп.
Рыжебородый отступил, удивленный и рассерженный тем, что женщина смеет сопротивляться его желаниям. Любая другая на ее месте ползала бы у его ног. А это хрупкое на вид создание… Вот какую жену ему хотелось бы иметь, конечно, если бы он вообще собирался жениться. И все же он не мог не представить себе хоть на мгновение, каких красивых и сильных сыновей они произвели бы на свет. Но Рыжебородый был слишком практичным человеком, чтобы мечтать о невозможном. Он брал женщин, которые ему нравились, пользовался ими, пока это доставляло ему удовольствие, а потом продавал их. И такая же судьба была уготована и этой красавице, которая решилась на открытое неповиновение.
И все же он не мог не восхищаться силой ее духа. Под взглядом этих широко раскрытых голубых глаз с него начинала спадать шелуха показной свирепости, и это было совсем ни к чему. Долгие годы потребовались для того, чтобы Ивен Макглен забыл свое имя, происхождение и те уроки любви и нежности, которые преподала ему мать, да упокоит господь ее душу, — и превратился в неистового Рыжебородого, самого опасного из пиратов берберского побережья. И ни одной женщине не под силу разрушить этот образ и испортить его репутацию в братстве.
Губы под рыжей бородой решительно сжались. Он протянул руку к Кристе, но тут же ее отдернул, когда на белой коже выступила капля крови. Он поверил, что она действительно приведет в исполнение свою угрозу и не подчинится ему, а до этого момента ему казалось, что это не более чем слова. Ведь он не знал, что для Кристы теперь было почти все равно — жить или умереть. Она думала, что скорее всего Марк погиб, и, даже если каким-то чудом ей самой удастся спастись, без Марка ее жизнь потеряет всякий смысл.
— Я сделаю то, что обещала, — проговорила Криста, и в ее голосе прозвучала непоколебимая решимость. — Неужели ты так хочешь меня, что тебе уже не нужны деньги? По твоим словам, ты и твои люди должны получить за меня большую сумму. Зачем же упускать такую возможность? Имей в виду, прежде чем тебе удастся меня разоружить, я нанесу непоправимый ущерб своей внешности.
— Пожалуй, ты и вправду на это способна, — проворчал Рыжебородый. — Хотя бы ради того, чтобы мне досадить.
— Совершенно верно, — спокойно подтвердила Криста. Никогда в жизни она еще не чувствовала себя такой сильной и уверенной в себе.
Рыжебородый в раздумье разглядывал Кристу. Нападение на «Милого друга» дорого ему обошлось. Команда и пассажиры французского судна отчаянно сражались, и пираты потеряли немало людей. Вдобавок им пришлось удирать и не удалось захватить с корабля добычу. Еще одним ударом судьбы была потеря принца Ахмеда. Единственная удача — это женщина принца, которая оказалась безупречной красавицей. Его люди уже радостно подсчитывали свою долю от ее стоимости на рынке и советовали ему обращаться с ней поаккуратнее, чтобы цена на нее не упала. Рыжебородого считали хорошим капитаном, который заботился о своих людях, хотя и требовал безоговорочного повиновения, и он не хотел никого разочаровывать. Он должен хранить жизнь и красоту этой несговорчивой бабенки, пока она не попадет в руки нового хозяина. Очень и очень богатого хозяина, с алчной ухмылкой думал он.
Криста прочла в глазах Рыжебородого признание в поражении и возликовала. Она победила! Победила благодаря своей воле, решимости и уму. Ей удалось усмирить дикого зверя, вовремя напомнив ему, какую ценность она представляет для всей команды. Она не отваживалась заглядывать в будущее и думать о том, что ждет ее в Алжире, — она подумает об этом, когда придет время. Может быть, ей удастся уговорить человека, который ее купит, отправить ее к отцу. Только бы этим человеком не оказался Абдулла.
— На этот раз ты выиграла, синеглазая ведьма, но все равно последним смеяться буду я. Посмотрим еще, кому ты достанешься. Может, тебя купит хозяин борделя, и тогда я возьму тебя на ночь. — На самом деле Рыжебородый знал, что хозяину борделя такая женщина, как Криста, не по карману, но ему хотелось отомстить ей за унижение.
Криста продолжала крепко сжимать обеими руками рукоятку ножа, хотя нервы ее уже не выдерживали напряжения. Если Рыжебородый попытается изнасиловать ее, хватит ли у нее духу вогнать нож в собственное горло? Но она никогда не узнала ответа на этот вопрос, потому что тот вдруг развернулся и вылетел за дверь, на ходу изрыгая проклятия.
Он ругался, не переставая, пока не оказался на мостике. Там капитан, угрюмо нахмурившись, принялся ходить взад и вперед, и толстые доски прогибались под его тяжестью. Он не мог припомнить случая, чтобы
