даже радовался, что я граблю именно ранчо Монтесов. А когда мы виделись в последний раз, он опять спросил о Камилле. Сказал, что до него дошли слухи о вашей свадьбе.
Хантер выпустил его руку.
– Что-то у тебя концы с концами не сходятся, Уэйд. Какой смысл этому французу грабить Камиллу?
– Не знаю, но я сказал тебе правду.
– А почему я должен верить угонщику скота? – рявкнул Хантер. – Ну скажи, с какой стати я должен тебе верить? И почему бы мне не передать тебя шерифу прямо сейчас?
Уэйд опустил голову.
– У тебя, конечно, есть все основания это сделать. Я поступил очень дурно и готов за все ответить. Я конченый человек, Хантер. Меня уже ничто не спасет.
Хантер рывком поднялся со стула.
– Ну, вот что. Сейчас я ничего не стану предпринимать в отношении тебя, Уэйд. Из уважения к твоей матери я подожду, – его глаза угрожающе потемнели. – А теперь послушай меня внимательно: если я увижу тебя в Валье дель Корасон или где бы то ни было вблизи Камиллы – ты покойник. Можешь считать это предупреждением, Уэйд. Тебе все ясно?
Губы Уэйда искривились в жалкой дрожащей улыбке. Он похлопал себя по ноге в лубках.
– Несколько недель я буду прикован к постели, Хантер. Не беспокойся, я и близко не подойду к Камилле. После всех моих бед мне не хватает только столкновения с ревнивым мужем.
Хантер подошел к двери и на пороге обернулся.
– А еще я хочу дать тебе один совет, Уэйд. Будь
По дороге домой Хантер испытывал непривычное чувство беспомощности. Самое странное заключалось в том, что он поверил словам Уэйда! Но если не Уэйд пытался убить Камиллу, то кто? Француз, о котором он рассказывал? Кто он, этот человек? Что связывает его с Камиллой?
Хантер с горечью сознавал, что со всеми своими деньгами и властью он бессилен защитить Камиллу от таинственного злоумышленника.
Камилла окончательно пришла в себя, когда на полу ее спальни уже удлинились вечерние тени. В комнате кроме нее никого не было. Слезы выступили у нее на глазах при воспоминании о кошмаре, который ей пришлось пережить. Она снова увидела, как из беспросветной тьмы появляется человек, который ненавидит ее; ощутила исходившую от него лютую злобу. Рассудок отказывался смириться с тем, что это был Хантер. Но никто другой не смог бы отыскать ее в разгар песчаной бури!
Вскоре в комнату вошла Нелли с чаном воды.
– Сейчас мы умоемся, а потом выпьем крепкого горячего бульона. Боже мой, да на вас смотреть страшно! Как в грязевой ванне побывали!
Камилла слабо кивнула. Как все-таки прекрасно чувствовать себя живой! Мысль о том, что совсем недавно она была на волосок от смерти, заставила ее поежиться. Сердце у нее разрывалось от боли. Как можно любить человека, способного на такую жестокость? А ведь она его по-прежнему любила, хотя знала, что он хочет ее смерти!
28
На следующее утро Камилла поднялась с твердым намерением спуститься к завтраку. Горло у нее болело, голос, когда она попыталась заговорить, прозвучал сиплым шепотом, но, несмотря на это, она решила, что не будет валяться в постели, сколько бы ее ни уговаривали Нелли и тетя Пруди.
Камилла выбрала в своем гардеробе легкое платье из зеленого ситца с воротником-стойкой, чтобы скрыть синяки на шее. Спустившись по лестнице, она услышала доносившийся из столовой смех и решительным шагом вошла в комнату, прекрасно понимая, что тетя Пруди немедленно попытается отослать ее обратно в постель. Склонившись над стулом Антонии, она поцеловала дочку в щеку.
– Доброе утро, детка. По какому поводу веселье?
– Почему ты говоришь так тихо, мамочка? – удивленно спросила Антония.
Камилла переглянулась с тетей.
– У меня горло болит, но я скоро поправлюсь.
Пруденс недовольно нахмурилась, отодвинув от себя тарелку с беконом.
– Насколько мне известно, людям с больным горлом полагается оставаться в постели. Не понимаю, зачем тебе понадобилось вставать. Ранчо не развалится на части, если ты хоть на денек дашь себе отдых.
– Не браните меня, тетя Пруди. Я вовсе не больна, и мне незачем лежать в постели.
– Боюсь, что мне придется настаивать. Ты немедленно отправишься обратно в кровать! – решительным тоном заявила Пруденс.
Камилла нахмурилась.
– Я не стану валяться в постели, тетя Пруди! Я совершенно здорова.
В этот момент в столовую вошла Нелли и с укоризной взглянула на Камиллу.
– Извините, что вмешиваюсь, но вам лучше бы оставаться в постели. И чего вам не лежится, просто не понимаю! Мы с миссис О'Нил сами управимся по дому, а Сантос позаботится о ранчо.
– Мне, пожалуйста, чашку кофе, Нелли, – Камилла с вызовом подняла подбородок. – Я не ребенок и не нуждаюсь в няньках!
