какое-то значение? Ведь теперь ты не потребуешь, чтобы я держал свое обещание?
Она все равно не могла ему ответить, потому что он закрыл ее рот горячим поцелуем.
Сама того не желая, Кэссиди чувствовала, что тает под его опытными ласками. Она не хотела вновь превращаться в его собственность, однако понимала, что не сможет сопротивляться. Его поцелуи лишали ее воли. От его прикосновений она дрожала и билась в его руках, словно попавшая в паутину бабочка.
На этот раз Рейли довел ее до экстаза. Кэссиди казалось, что она вот-вот потеряет сознание.
Потом она, переполненная наслаждением, нежилась в его объятиях. «Если это не любовь, — удивленно проносилось у нее в голове, — то что же тогда называется любовью?»
Ей казалось, что если между мужчиной и женщиной происходит подобное, то они должны быть связаны друг с другом на веки вечные.
— Ты имеешь надо мной странную власть, Кэссиди, — пробормотал Рейли ей на ухо. — Мне нужно тебя остерегаться!
Кэссиди посмотрела ему в глаза, стараясь освободиться от своего чувства к нему. Всего за одну ночь ей довелось испытать освобождение от отчаяния, взлет на крыльях наслаждения и, наконец, низвержение в прежнюю тоску.
— Мы с тобой заключили сделку, Рейли, — напомнила она, — и я намерена соблюдать свои обязанности. Но, как только я рожу тебе сына, надеюсь, ты возвратишь мне свободу!
Он слегка приподнял бровь и насмешливо заметил:
— Всего два часа ты провела в моей постели и уже устала от меня!
Кэссиди поднялась с кровати и стояла перед Рейли во всем великолепии, не стыдясь своей наготы.
— Ты волен брать меня в свою постель до тех пор, пока я не забеременею! — заявила она. — Потом ты больше не увидишь меня здесь!
Рейли пристально смотрел на нее. Вдруг до него дошло, как сильно он ее обидел. Но ведь он всего лишь хотел оставаться с ней честным!..
Он быстро поднялся с постели и поспешно оделся. Направившись к двери, Рейли немного помедлил на пороге, отчаянно желая вновь оказаться с Кэссиди в постели, ласкать ее нежную кожу, раствориться в страстном желании, — снова почувствовать жизнь во всей ее полноте.
— Здесь будет твоя спальня, — сказал он. — Сегодня я тебя больше не побеспокою…
Не успев сообразить, что такое на нее нашло, Кэссиди резко бросила ему:
— Ты идешь к той женщине?
И тут же пожалела о своих словах. Рейли нахмурился и сухо сказал:
— Я намерен отправиться в свою спальню, которая находится по соседству с вашей, мадам, и хорошенько выспаться. Советую вам последовать моему примеру. Завтра вам предстоит утомительное путешествие в Равенуорт.
— Я не поеду без Арриан!
— Я не собираюсь разлучать вас. Девочка приедет вместе со слугами.
— Перед тем, как уехать, я хочу попрощаться с тетушкой Мэри и дядей Джорджем.
— Я не возражаю, — кивнул он.
Больше не сказав ни слова, Рейли круто повернулся и вышел из комнаты, а Кэссиди почувствовала себя ужасно одинокой.
Что за жизнь ожидает ее в Равенуортском замке, где она окажется в полной зависимости от воли этого человека? Кэссиди печально улыбнулась. По крайней мере, с ней будет Арриан — единственная родная душа.
Ею овладела задумчивость. Рейли пробудил в ней чувства, которые одновременно и пугали, и манили ее. Она испытала нечто такое, чего никогда в себе не подозревала. Но на сердце у нее было тяжело: Кэссиди ждала от Рейли того, чего он ей никогда не даст. В один прекрасный день он возвратит ей свободу, как тому соловью, который сидел у него на ладони и которому он сказал: «Лети!..»
Глава 26
Кэссиди проснулась от того, что служанка раздвинула занавески и в спальню хлынули яркие солнечные лучи.
— Прошу прощения, ваша светлость, — сказала служанка, сделав реверанс. — Меня зовут Полли. Его светлость распорядился помочь вам собраться, чтобы в полдень выехать в Равенуорт.
Кэссиди неохотно встала с постели и окинула взглядом комнату, где прошла ночь, в которую Рейли сделал ее своей женой.
— А где сейчас его светлость? — поинтересовалась Кэссиди.
Полли выдвинула из комода большой ящик.
— Он уехал рано утром сразу после завтрака. Он велел передать, что уже распорядился обо всем, что нужно, и что в дороге вы не испытаете неудобств.
Кэссиди вздохнула с облегчением, узнав, что сегодня утром ей не нужно будет встречаться с Рейли. Впрочем, она также знала, что, возможно, он поехал к любовнице. Что же, решила она, ей нет до этого никакого дела!
Полли разложила на кровати голубое дорожное платье.
— Его светлость прислал утром ваши вещи, — объяснила она, заметив удивленный взгляд Кэссиди. — Он также распорядился передать вашим тете и дяде, чтобы чуть позже они привезли сюда вашу племянницу…
Кэссиди пришлось проглотить обиду. Упрекать служанку было бессмысленно — она лишь выполняла приказ хозяина.
«Похоже, Рейли заранее все предусмотрел!» — с горечью подумала Кэссиди.
— Извините, что беспокою вас, ваша светлость, — замявшись, пробормотала служанка, — но внизу вас дожидается какая-то сомнительная особа. Я бы не стала вас беспокоить, но эта особа утверждает, что знакома с вашей светлостью!
— Как ее зовут?
— Она назвалась Элизабет О’Нил, ваша светлость.
Кэссиди вздрогнула.
— Она не обманывает. Мы действительно с ней знакомы. Немедленно пригласите ее ко мне.
Полли недоверчиво посмотрела на Кэссиди. Неужели у герцогини могут быть такие знакомые?
— Немедленно пригласите ее ко мне! — твердо повторила Кэссиди. — И подайте завтрак на двоих. Да поторапливайтесь!
Служанка выскочила из комнаты, а Кэссиди налила в миску воды из кувшина. Быстро сбросив ночную сорочку, она умылась, а затем поспешно оделась. В дверь постучали.
Кэссиди крикнула Полли, чтобы та входила, но вместо служанки показалась Элизабет, которая, опустив голову, вошла в комнату и застенчиво встала в углу.
— Не думала я, что ты захочешь меня принять, — пробормотала она. — Ведь ты теперь герцогиня! Но я обещала найти тебя, когда меня выпустят, и сдержала слово. Главное, я убедилась, что у тебя все идет как нельзя лучше, и ухожу…
Кэссиди ответила ей приветливой улыбкой.
— Никуда ты не уйдешь, Элизабет! — воскликнула она. — Если бы не ты, я бы просто погибла в тюрьме. Я перед тобой в вечном долгу.
Девушка все еще смущенно жалась к двери.
— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной .мне… — пробормотала она. — Я просто сделала то, что должна была сделать — и не больше того!
Кэссиди шагнула вперед и взяла Элизабет за руку.
— Ты знакома с обязанностями камеристки?
— Честно говоря, не очень, — призналась девушка.
— Но ты научишься, правда, Элизабет? Ирландке было известно, что служба при знатной даме наиболее завидная должность в доме. Не только все слуги, но даже дворецкий и домоправительница смотрят на камеристку снизу вверх.
В глазах Элизабет засветилась надежда.
— Конечно, ваша светлость, я всему научусь!
