Им повезло. Не успели упасть первые капли, как они уже были на конюшне. Кэссиди спрыгнула с лошади и сняла уздечку.
— И что же я нахожу, вернувшись домой? — раздался за ее спиной голос. — Моя супруга с растрепанными волосами катается на моем скакуне!
Кэссиди круто обернулась и увидела улыбающегося Рейли.
— Оказывается, ты опытная наездница! — заметил он.
Сердце у Кэссиди едва не выпрыгнуло из груди. Все вокруг словно озарилось волшебным светом.
— Ты сердишься, что я воспользовалась твоей конюшней, Рейли? У тебя прекрасные лошади… Да и весь Равенуорт мне очень понравился!
Рейли внимательно взглянул ей в глаза, надеясь увидеть, что Кэссиди рада его возвращению. Однако ничего подобного он не заметил. Ее чудесные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Казалось, она хорошеет не по дням, а по часам, и сердце Рейли наполнилось гордостью, что он женился на такой великолепной женщине. И еще Рейли гордился тем, что благодаря его благородству она не осталась старой девой.
Внезапно небо прорезала ослепительная молния, и от удара грома вздрогнули лошади в конюшне. Кэссиди подошла к широкой двери и увидела, что по земле забарабанили тяжелые капли дождя. Когда Рейли подошел к ней, она посмотрела на него с улыбкой и проговорила:
— Люблю дождь, а ты?
— Вообще-то я об этом как-то не задумывался. Впрочем, иногда он полезен. Во время ремонта вокруг замка накапливается ужасная грязь, и дождь смывает ее.
Кэссиди вытянула вперед руку, и скоро ее ладонь наполнилась дождевой водой.
— Мой шотландский дедушка привил мне любовь к земле, а дождь питает землю. Если ты никогда не гулял после дождя в зарослях вереска, то ты просто не знаешь, что такое жизнь! Воздух напоен необыкновенными ароматами. Он так свеж и густ, что его хочется черпать ладонями!
Воодушевление Кэссиди вызвало у Рейли улыбку. Сам он уж и не помнил, когда по-настоящему радовался жизни. Ей удалось всколыхнуть в нем такие чувства, которые казались ему давно умершими.
— Значит, твой дедушка шотландец. Вот откуда у тебя золотые волосы! — сказал он.
Кэссиди кивнула.
— Говорят, я очень похожа на него и у меня его характер, — улыбнулась она.
— Так, значит, это его я должен благодарить! — усмехнулся Рейли.
— Тебе бы понравился мои дедушка, — заверила его Кэссиди и задумалась. — А может быть, и нет, — вдруг сказала она. — Дедушка всегда недолюбливал британцев и не упускал случая об этом заявить.
— Но твоя мать все-таки вышла замуж за англичанина. Так же как и тетушка Мэри.
— Дедушка был графом, но предпочитал, чтобы его называли лордом Жилем Макайвором. С тех пор как мой отец женился на моей матери, дедушка не обмолвился с ним ни единым словом. С дядей Джорджем он поступил так же.
— А вас, детей, дедушка признал?
— О да! Дело в том, что мы ведь только наполовину британцы, и в этом, по его мнению, нет нашей вины. Он весьма ценит родственные связи. За исключением британской линии, — быстро добавила Кэссиди. — Абигейл и я отлично отдыхали летом на диком побережье. Вместе с нашими шотландскими кузенами и кузинами мы совершали долгие конные прогулки и знали там каждую пещеру. Нам казалось, что мы отважные викинги. В наших играх Абигейл, конечно, была красавицей-принцессой, которую похищали враги, а доблестные рыцари ее освобождали…
Темные глаза Рейли скользнули по лицу Кэссиди.
— Ну а ты, конечно, была предводительницей отважных викингов? — улыбнулся он.
Ее глаза весело заблестели.
— Само собой! — подтвердила она.
— А как познакомились твои родители?
— Отец объезжал Шотландию, покупая лошадей. Там он и встретил мою мать. Они познакомились и полюбили друг друга. А потом, вместе с лошадьми, он увез ее в Англию…
— А твой дедушка еще жив? Кэссиди не могла сдержать улыбки.
— Более жизнелюбивого человека, чем мой дедушка, я еще в жизни не встречала! Он бы не стал разговаривать с тобой, а тем более благословлять наш брак. Мне кажется, ему всегда хотелось, чтобы я вернулась обратно в Шотландию и вышла замуж за шотландца.
— Он, должно быть, и мужа тебе подыскал?
— Конечно! Лорд Фрейзер Робертсон.
— И ты его отвергла?
— Само собой! — снова рассмеялась она. — Робертсон в три раза старше меня и уже пережил двух жен.
Рейли поднял Кэссиди и усадил ее на дубовую бочку, а сам уселся на другую. Ему хотелось побольше узнать о ней.
— У тебя было счастливое детство, Кэссиди? — спросил он.
— Да, — кивнула она. — У меня была замечательная мать. Она часто смеялась и делала людей вокруг себя счастливыми. Отец боготворил ее. У нас с Абигейл было чудесное детство… — ее глаза погрустнели. — Потом папы и мамы не стало, и в их доме поселился брат Генри с женой и дочерьми. С тех пор мы с Абигейл видели мало хорошего…
— Почему? — удивился Рейли.
— Генри и Патриция придерживались мнения, что смеяться грешно. Ты уже знаешь, что случилось с Абигейл. Ты знаешь, как я попала в Ньюгейт… Но тебе еще неизвестно, что Генри всегда искал повода меня наказать. В ту ночь, когда он забрал у меня Арриан, я узнала, что он испытывает ко мне противоестественное влечение. Я больше не хочу его видеть.
— И я тоже, — заверил ее Рейли. Он протянул руку и вытащил из ее волос соломинку. — Ты никогда не говорила мне о своих ухажерах. Наверное, их у тебя была тьма.
Кэссиди услышала скрип кожи и, оглянувшись, увидела, что Аткинс все еще занят в конюшне и, прислушиваясь к их разговору, приводит в порядок седло.
— Генри не позволял нам с Абигейл ходить на вечеринки. Он считал, что это неприлично. Я уверена, если бы он разрешил Абигейл встречаться с молодыми людьми, ее бы никогда не соблазнил твой сводный брат!
Рейли прочитал в ее взгляде печаль и настороженность. Ему хотелось ее развеселить, услышать, как она смеется, и увидеть, как ее глаза искрятся от радости, а потом туманятся от пробуждающегося желания.
Они смотрели, как Аткинс идет через двор под проливным дождем по направлению к своему флигелю. Теперь они остались наедине. Не считая, конечно, лошадей в стойлах. Лошади приглушенно ржали, а в воздухе сладко пахло свежим сеном.
Кэссиди почувствовала на себе взгляд Рейли и сделала вид, что любуется грозой. Ливень был таким сильным, что за ним едва просматривались очертания замка.
— Надеюсь, ты будешь чувствовать себя в Равенуорте как дома, — сказал Рейли, не сводя глаз с ее лица.
Он и сам удивлялся, насколько важным было для него то, что Кэссиди ему ответит.
— С тех пор как сюда привезли Арриан, мне здесь очень уютно… — проговорила она, отворачиваясь от него. — Вот только…
— Что? — поспешно спросил он.
— Да нет, ничего особенного. Об этом, наверное, и говорить не стоит.
— Для меня важно все, что касается тебя, — заверил ее Рейли.
Чувствуя, что ведет себя глупо, Кэссиди по-прежнему избегала смотреть ему в глаза.
— Просто ночью меня опять мучили кошмары, — призналась она, опустив голову. — Я бы не стала говорить о такой мелочи, но ночью они казались совершенно реальными. Мне было очень страшно, и я теперь с ужасом смотрю на заходящее солнце.
Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Стало необыкновенно тихо. Только в стойлах глухо
