книг», поднялась, выпрямилась. Лицо её стало пустым, обе ладони она судорожно прижала к животу.
Хольте сумела довести эль–Неренн до ванны. Там Ньер уселась прямо на край ванны и замерла, перед зеркалом, сжав зубы.
— Порядок… — прошептала она не своим, странным голосом, и Хольте вздрогнула. — Взяли обеих… удачная наводка.
— Порядок, — Майерт помог донести задержанную — всю в грязи, тряпочную и жалкую — до приёмного блока. — Взяли обеих. Удачная наводка.
— Где их груз? — сержант не без отвращения взглянул на грязную и мокрую девицу и перевёл взгляд на «вязанки». — Это?
— Точно, — Майерт надел перчатки, ловко вынул один из средних «прутьев», переломил. Белый порошок. — Странно… Это же сода! Ладно, не наши заботы. Я отвезу Криссена в больницу — руку штопать. Укусила она его.
— С ней — как обычно?
— Да. Вымыть, дать «угомон» и — в клетку, до утра.
— Вторая жива?
— Ещё как. Мигом раскололась. Говорить начала ещё в машине.
— Валит, небось, на эту?
— Само собой. С этой придётся повозиться.
— Ничего, капитан ей вправит мозги. Если ещё остались.
— Лучше? — Хольте помогла эль–Неренн подняться. — Похоже, у тебя был длинный день. Это «угомон», я знаю. От него и не так бывает. Сейчас я заварю тебе чая… а потом пойдёшь спать. Пора.
— Ничего приятнее «угомона» не придумали? — эль–Неренн не нравился собственный голос — хриплый, неживой. Горло снова заболело.
Хольте рассмеялась.
— Придумали, конечно. Для особых случаев. Дорогое это удовольствие… вот, садись поудобнее и пей. Медленно, ещё горячий.
— Но это было примерно в час ночи, — уточнил Виккер. — А мне позвонили полтретьего. Кто там был? Сержант Тоэн?
— Да, — согласился инспектор. — Тоэн заступил на дежурство в полночь, когда эль–Неренн уже положили в «клетку». Он первым и заметил.
— Вызовите врача, — Тоэн постучал в окно дежурному. — С задержанной плохо.
Дежурный с проклятиями проследовал за ним.
— Ломает её, — мрачно заметил дежурный. Девицу действительно ломало — и буквально, и переносно. Перекатывалась по всей «клетке», при этом издавая жалобные, тихие звуки. Видно было, что у неё жар.
— Возишься с ними, как с маленькими, — дежурный посветил фонариком. — Да, вызывайте врача. По мне, пусть лучше сдохнет.
Тоэн положил трубку и вернулся в приёмный блок. Девица была единственным «экспонатом» — остальные четыре клетки пустовали. Сообщницу
Шаги, раздавшиеся за дверью, нельзя было перепутать ни с чьими другими.
— Чучельник?! — поразился дежурный. Правду говорят, у Тоэна с головой не всё ладно. Чучельника! Патологоанатома! Он бы ещё окулиста вызвал! — Он–то здесь на кой?
— С живыми я тоже умею обращаться, — Чучельник, как всегда, был жизнерадостен и быстр. При его габаритах соседство с ним было небезопасным. Дежурный отшатнулся, по привычке — хотя Чучельника никогда не сопровождал трупный запах, что бы там ни говорили. — Эта, что ли? Маска в вашем зверинце найдётся?
— Всё в медпункте, — указал Тоэн рукой. Чучельник протиснулся в комнатушку — медпункт — что–то там уронил (но не разбил), и выбрался почти сразу, с тремя масками. Вручил «зрителям». Вид у тех был кислый.
Чучельник отпер дверь «клетки», опустился на колени перед девицей. Осторожно прижал её голову к «подстилке» — коврику на полу — мягко прижал руки, чтобы не вырывалась, заглянул в глаза. Провёл «кисточкой» по лбу, за ушами, осторожно вышел из «клетки», затворил за собой дверь.
— Вызывайте «Скорую», — приказал он, глядя, как вокруг опущенной в пробирку «кисточки» возникает малиновое пятно. — Срочно. Кто брал эту?
— Криссен. Майерт повёз его в больницу, руку она ему прокусила.
— Можете его поздравить, — Чучельник стащил с себя маску. — У него были дочери?
— Нет, вроде, — Тоэну не понравилось слово «были».
— Теперь есть. Он её инициировал.
Дежурный расхохотался.
— Да уж, подарочек… Сейчас вызову.
— Поторопись, — Чучельник разом утратил жизнерадостность. — С ней совсем плохо. Ну–ка, гляну–ка ещё разок…
— Возится с ней, — дежурный смотрел на девицу со смесью отвращения и жалости. — Что в ней такого? У нас такие десятками мрут. Только на этой неделе восемь было.
— Вызовите кого–нибудь из иммиграционной службы, — Чучельник вернулся из «клетки» минуты через три. — Да побыстрее. «Скорая» в пути?
— Будет через пять минут. Слушай, что ты так с ней возишься? Кто она такая?
— Не знаю. Пока что. Но у Криссена неприятности, это точно. Ему лучше приехать. По дороге найти адвоката.
— Да что стряслось?
— Предварительный анализ крови, — Чучельник помахал лентой, которая выползла из «чёрного ящика» — системного анализатора. Всё, что полагалось иметь в этом отделении. — Никаких наркотиков, никаких заболеваний. Ручаюсь, внешних паразитов у неё тоже не было.
— Не было, — подтвердил Тоэн. — Я даже удивился.
— Группа крови довольно редкая. Подозреваю, что девица из серьёзной семьи. Очень серьёзной. На локоть её смотрели?
— Пять когтей, — Тоэн указал на журнал регистрации. — Метка Львицы. Её курьер. И что с того?
— Не знаю, — Чучельник выпрямился. — Ага, уже бегут. У меня плохие предчувствия, вот и всё. Предчувствиям я верю.
— Вызвали меня, — Виккер взял из вазы гроздь винограда. Отщипнул ягодку. — Замечательный сорт… надо запомнить. Я был тогда мальчиком на побегушках. Практикант, первые семь дел я благополучно провалил — то есть, мне не дали провалить, отстранили…
В приёмном блоке сразу стало тесно. «Скорая» — трое мрачных верзил в белых халатах — Чучельник (тоже отнимавший драгоценное место), Тоэн, Виккер и дежурный. Последний поспешил уйти к себе, как только представилась возможность.
Чучельник обменялся со старшим бригады несколькими фразами, пока девице делали укол, чем–то протирали лицо и шею, укладывали назад на жёсткую койку.
— Судя по группе крови, она нездешняя, — заключил он. — Я уезжаю.
