Паника овладела его сознанием. Загнанным зверьком он бежал к выходу. Время замедлило свой размеренный ход. Как в кошмарном сне он бежал и бежал, ни на метр не приближаясь к желанному выходу, страшась обернуться, бежал, из последних сил преодолевая загустевший кисель окружающего воздуха.
Пол под его ногами пошел волнами. Техник споткнулся и упал на колени. Под руками противно чавкнуло — вдоль коридора, лениво булькая, тек ручей полупрозрачной слизи. Стены вокруг приобрели розово-красную окраску с темными ветвящимися прожилками. Их поверхность взбугрилась периодически сокращающимися кольцеобразными наростами, отчего коридор стал похож на действующую модель пищевода. Каждая пульсация отбрасывала несчастного техника дальше и дальше от выхода. Он попытался подняться, но текущая слизь цепко держала свою добычу. Отчаянным усилием ему удалось поднять руку… Полупрозрачная плоть стекала с кисти, собираясь каплями на кончиках пальцев. Истончившаяся кожа не выдержала, и одна из капель сорвалась, обнажив сухие белые кости. В отчаянии он рванулся назад, но спасительный вход в зал контроля величаво проплыл мимо, лишая надежд. Бледные лица находящихся внутри казались застывшей двумерной картинкой, черно-белой фотографией на розово-глянцевой стене.
Что-то мягко и упруго коснулось его затылка. Он поднял взгляд: потолок снизился, вынуждая его пригнуться к текущей по полу слизи. Просвет становился все меньше, и вскоре щека техника легла на ее поверхность. Он уже не чувствовал тела, но боли не было, и когда просвет окончательно исчез, умирающий мозг пропустил момент своего растворения. Технику повезло — он почти не страдал…
Зал контроля преображался на глазах.
Осколки стекла на полу оплыли и впитались в покрытие, чтобы через считанные секунды прорасти, взлетев к потолку хрустальными сталагмитами. Напарник погибшего техника оказался на пути одного из них — льдисто сверкающий клинок пронзил его грудь. Несчастный коротко вскрикнул и забился в агонии. Старенькая кроссовка слетела с ноги и, описав высокую дугу, упала на клавиатуру компьютера. На мониторе зажглись обведенные рамочкой слова: «Ошибка ввода! Повторите запрос!»
Ряд кристаллов слился, образовав толстую прозрачную стену, отделившую помощников от руководителя. Забытая всеми лаборантка бросилась к выходу. Пульсирующая кишка коридора приглашающе раздулась, освобождая пространство для жертвы, но девушка затормозила и оглянулась, не зная, что страшнее — остаться или сделать следующий шаг.
Меж тем дальняя стена зала растаяла, открыв продолжение стеклянного леса, а боковые налились ртутно-зеркальным блеском. Блики сияющих в свете уцелевших ламп кристаллов накладывались и множились, создавая иллюзию бесконечности. Отраженная череда трупов, наколотых на рубиновые от крови клинки, уходила за призрачный горизонт.
— Что происходит, шеф? — Дрожащий голос помощника за возникшей стеклянной преградой породил звенящее эхо. Звук проходил сквозь стекло, не встречая помех.
— Помогите нам! — подал голос второй, поднимаясь из-за обломков поваленной аппаратуры.
Ответ не прозвучал — руководитель смотрел куда-то за его плечо. Помощник оглянулся и прижался к преграде, надеясь отдалить неотвратимое — флюктуации затронули метричность пространства. Люди видели проекцию искажений на привычную трехмерность, ибо человеческий глаз не способен отразить ничего другого, но и этого было достаточно.
Стройный лес хрустальных колонн на горизонте ежесекундно менял очертания, искривлялся, закручивался в спирали. Всполохи тысячи радуг слепили глаза и перетекали за пределы видимого диапазона, оставляя за собой бездонную черноту вечной ночи. Вал изменений накатывался, выбрасывая вперед копья локальных катастроф.
Молодых ученых вздернуло в воздух, словно подвешенных на невидимых нитях марионеток. Они кричали, но безжалостный кукловод продолжал ломать в безумном танце хрупкие человеческие тела. Кровь оросила стекло барьера, пурпурным занавесом отделив безмолвных зрителей от умирающих.
Крики смолкли.
Девушка с тающей надеждой смотрела в спину руководителя. Образ бесстрашного покорителя вселенной, привлекший ее к работе под его началом, поблек перед несоизмеримостью катаклизма, оставив перед ней растерянного жалкого человечка, замершего посреди оставшегося свободным пространства зала. И все-таки… Что-то, таящееся в нем, продолжало привлекать внимание. Он повернулся.
Его лицо кипело, взрываясь кратерами нарывов; кости тяжелели; лоб выступал шишковатым наростом надбровных дуг; маленькие, горящие яростным алым пламенем глазки утонули в черных провалах глазниц; челюсти по-звериному выдвинулись, оскалившись желто-коричневыми клыками; из пасти вместе с дыханием вылетали клубы дыма. Смрадный запах горелого мяса заполнил помещение. Под натиском взбугрившейся мускулатуры затрещала и лопнула одежда, повиснув лохмотьями на раздавшихся вширь плечах и бочкообразной груди; позвоночник с хрустом вытянулся и изогнулся горбом. Преображение завершилось.
Монстр поднял когтистые лапы и шагнул к девушке…
Пятью этажами выше и получасом раньше.
Полковник Свиридов Владимир Антонович рассеянно крутил в руках фужер с недопитой минералкой. Разговор оставил тягостное чувство. Снова он вынужден дергать за фалды безудержно стремящихся к сияющим высотам подчиненных. Нетрудно представить те нелестные эпитеты, коими его сейчас награждают. Замшелый валун на пути Великой Науки. Верно, они считают, что порывистая молодость обошла его стороной, с детства превратив в циничного консерватора, хранителя Status quo. He исключено, что они и правы — судьба потомственного кадрового военного не предполагает ниспровержения основ миропорядка… Все равно обидно.
Он поставил бокал, потянулся к кнопке интеркома, но передумал — сухое оправдание из трескучего динамика не заменит живого общения. Надо поддержать парня, не дать ему раскиснуть, сказать, что потребует «добро» на продолжение экспериментов… Свиридов решительно вышел из кабинета и стремительно зашагал к лифтам.
Первую волну вибраций, заставшую его в опускающейся кабине, Свиридов посчитал ее неисправностью подъемника и мысленно пообещал устроить обслуге головомойку: не хватало еще застрять между этажами и куковать в ожидании спасателей!
Кабина остановилась, двери послушно выпустили его в коридор комплекса. Свиридов свернул за поворот и остановился, не веря собственным глазам: броневая задвижка перегораживала коридор, отрезав комплекс от внешнего мира. Сомнений быть не могло: засранцы начали незапланированный эксперимент! Все благие намерения моментально вылетели из головы.
— Совсем с ума посходили, болваны! — В нахлынувшей ярости полковник не замечал, что говорит вслух. — Я вам устрою! Будьте уверены — отныне самый сложный опыт, что вам доверят, — это анализ чистоты служебного сортира!
Вибрации возобновились, он потерял равновесие, с размаху ударив кулаком в стену. На оштукатуренном бетоне появилась глубокая вмятина, но Свиридова это не удивило. Более того, желание крушить все вокруг овладевало им все сильнее и сильнее. Сингулярность включила его в свои границы, приводя окружающее в соответствие с психическим состоянием полковника. Одна существенная деталь отличала происходящее по разные стороны брони — полковник не боялся. Ярость, затуманившая разум офицера, искала выход наружу. Подчиняясь ее напору, ослабли связи в цепочках ДНК, меняясь, возвращаясь назад по лестнице эволюции и сворачивая на боковые ветви. Организм Свиридова начал перестраиваться, трансформируясь в совершенную машину разрушения. Боль терзала тело, мир перед глазами чернел, чтобы тут же вспыхнуть с утроенной силой, спонтанные сокращения вышедших из подчинения мышц то бросали его на пол, то вновь вздергивали на ноги. Хрустел позвоночник, его отростки прорывали кожу, высовываясь наружу изогнутым частоколом острого гребня. Обрывки одежды, шурша, соскользнули с чешуйчатой кожи: в бетонном коробе подземного бункера разнесся забытый за сотни миллионов лет вопль разгневанного ящера. Гул шагов пронесся по коридору, и жуткие когти вспороли напольное покрытие. Задетая плечом дверь, ведущая во вспомогательное помещение, распахнулась, едва удержавшись на петлях. Налитый бешеной яростью глаз заглянул внутрь. Ноздрей коснулся непривычный запах выхлопных газов. Ночную улицу освещали мигающие вспышки неоновых реклам и желтый свет фонарей.
