— Понимаю. Тебя хоть кто-нибудь ждет дома?
— Никто. Да и дома у меня нет.
Хайламец качает головой, но ничего не говорит.
— Рейс сегодня вечером. Я не скажу об этом Кентору Эйносу, иначе он может напроситься в попутчики.
— Ты молодец, Хей-Виртегор! Жаль, что нам не придется поработать вместе.
— Мне тоже жаль. Но ничего не поделаешь. Ну, до свидания, Хейл Кайтлен. Дай знать, если что-то будет нужно.
— Обязательно. До свидания, хайламец!
Усмехнувшись, он покидает помещение. Я встаю и подхожу к зеркалу. На меня смотрит совсем немолодой человек лет сорока по земным меркам. Последний год оказался для меня равносильным десяти предыдущим, взятым вместе. На лбу наметилось несколько морщин, и в волосах местами пробивается седина. Но самое главное — это взгляд. В нем появилось что-то новое и незнакомое мне. Это — признак нового жизненного этапа. Что-то ждет меня впереди. А что-то осталось позади и уже никогда не вернется…
Мне хочется немного пройтись, и я выхожу из комнаты. Она находится на самом нижнем, первом уровне базы. Иду вперед по коридору, и когда приближаюсь к повороту, до меня доносятся голоса. Они мне не знакомы, скорее всего это кто-то из новоприбывших и только осваивающихся в нашем Центре. Эти обычно думают, что им море по колено, и авторитетов для них не существует. Впрочем, обычно их обламывают в первую же неделю. Когда-то, одиннадцать лет назад, я и сам был таким же.
Прислушиваюсь к их разговору, и уже не спешу выходить из-за поворота.
— Глупости все это, — говорит один. — Полная чушь.
— А вот и нет! Я тебе говорю, она была с ним заодно. Вся эта комедия с разоблачением была разыграна специально для Кайтлена, чтобы он не врубился, что там на самом деле. Она же не знала, что тут выскочит эта маймрийка! Если бы Кайтлен ее не пристрелил, она бы сейчас замела все следы, и никому не пришло бы в голову искать на «Куполе» антиграв.
— Ну да? А самого Кайтлена куда девать?
— Элементарно. Неру она устраняет, а его быстренько соблазняет, объявляет все бредом, и никаких проблем.
— Пошляк ты, вот что я тебе скажу!
— А что, разве я не прав?
— Конечно, нет!
— Тогда расскажи, как было по-твоему.
— И расскажу! Этот Ларрок с помощью своей мозговой техники затягивал Солнцеву в постель. Она ничего поделать с этим не могла, сам понимаешь. Так что когда он оказался предателем, то она вдвойне хотела ему отомстить. Только вот ничего не вышло, и он успел ей внушить, что все это сон. А Кайтлена она и вправду любила. Он связался с этой Нерой, а она этого вынести не могла, вот и организовала арест, чтобы убрать соперницу и вернуть себе свою любовь. Но Ларрок на нее успел повлиять перед смертью, ну она и была немного того, двинутая… К тому же сам Кайтлен напился, как дурак. В результате оба наговорили лишнего, он разозлился, взял и из лучемета в нее пальнул. Предпочел ей эту ненормальную, которая сама же его и сдала.
— Кто? Нера?
— А то кто же еще?! Настучала в Центр, доставила по месту назначения, хоть бы для видимости защитить пыталась… Ну, с точки зрения Инструкции она права, не спорю, только так и могла себя выгородить. Эх, дурак он дураком, такую девушку променял — и на кого? Вот будь я на его месте…
— Вот этого только не надо, я тебя прошу! Все мы горазды говорить, что бы сделали на чужом месте.
— А все-таки — такой шанс он потерял… Раз в жизни бывает. Молния, знаешь ли, не выбирает, куда ударить.
— Какой шанс, очнись! Кого бы он ни выбрал — результат все равно был бы один. Болтай поменьше, а то тебя самого сейчас ударит.
— Ну да? А сам тоже хорош! Я тебе говорю, не могли они быть заодно! Эйнос подтвердит, он-то знает.
— Эйнос? А вот, кстати, по поводу Эйноса…
Тут я наконец не выдерживаю и захожу за поворот. Оба парня синхронно поворачиваются ко мне.
— Ой! — вскрикивает тот, что начал говорить про Эйноса.
— Извините пожалуйста, мы не думали… — начинает оправдываться другой.
— Пошли прочь! — коротко и гневно говорю я.
Оба сплетника тут же улепетывают вдаль по коридору. Но у меня уже пропадает всякое желание гулять, и я быстро возвращаюсь обратно к себе. Когда я снова располагаюсь в фиолетовой комнате, в голову приходит неожиданная мысль: а не погорячился ли я, наотрез отказавшись избавляться от воспоминаний?
