броско и верно. Audeo. С латинского: я посмею.
Это был не традиционный девиз графов Уальдов, который перешел к Габриэлю по наследству. Габриэль сам выбрал его для себя и своих наследников. И поскольку теперь титул перешел к нему, он постарается следовать выбранному девизу.
Внезапно он подумал: что там ни говори, а Даме-под-вуа-лью подошел бы этот девиз.
Габриэль направился к двери, на ходу просматривая письмо. Он едва сдерживал нетерпение. Письмо пришло от его лондонского поверенного. В любом случае оно содержит долгожданную информацию.
Поверенные живут в тесном профессиональном мирке, и деньги многое значат в их жизни, как, впрочем, и в жизни любого человека. Габриэль рассчитывал, что его поверенный знаком с неким Пиком, который ведет дела Дамы-под-вуалью. Не так уж много найдется в Лондоне женщин, увлекающихся коллекционированием средневековых книг.
Спустившись по каменным ступеням в прохладу апрельского дня, он вскрыл письмо и резко остановился, прочитав аккуратным почерком написанное на листке женское имя. Он замер, уставившись на эти слова и чувствуя, как в нем закипает гнев.
Леди Феба Лейтон, младшая дочь графа Кларингтона.
— Ад и все дьяволы! — Габриэль не мог поверить своим глазам. Ярость бушевала в нем. Его таинственная, интригующая, неподражаемая Дама-под-вуалью оказалась младшенькой графа Кларингтона!
Габриэль яростно скомкал письмо.
Младшая дочь. Не та, которая восемь лет назад умоляла избавить ее от нежеланного брака, не та, из- за которой его едва не убил на дуэли ее брат. Другая. Другая, которую он и не видел тогда, поскольку она едва ли выходила из детской.
В год, когда Кларингтон разорил Габриэля и вынудил его бежать из Англии, ей было, наверное, не больше шестнадцати. Она была совсем девочкой, когда Габриэль продал книги своего отца, единственное свое наследство, чтобы хоть как-то выжить.
Восемь лет назад. Даме-под-вуалью на вид можно дать около двадцати четырех. Все сходится.
— Проклятие! — прошептал Габриэль сквозь зубы.
Он быстро прошел через мощеный двор и миновал старые каменные ворота. Еще одна девчонка Кларингтона. Будто в его жизни недостаточно было женщин из этого дома.
«Какая наглость — затеять со мной подобную игру. Она что, намерена пойти по стопам сестрицы? Надеется позабавиться за мой счет?»
— Проклятие! — Габриэль поднялся на вершину утеса и застыл, глядя на пенящееся внизу море. Желание овладеть этой женщиной по-прежнему пожирало его..
«Я добьюсь ее», — поклялся он себе. Да, он непременно овладеет ею. Но на своих собственных условиях.
Как она вообще посмела обратиться к нему после всего, что ее родные сотворили с ним. Что это — безрассудство или наглость?
Отчаяние и гнев, которые он пережил восемь лет назад, вновь ожили в нем, словно все случилось только вчера.
«Но ведь это было не вчера», — угрюмо напомнил он себе. Он уже совсем не тот мечтатель без пенса в кармане, каким был тогда. Вряд ли сегодня Кларингтон сумеет защитить Фебу таким же способом, каким защитил свою старшую дочь восемь лет назад.
Что ж, Даме-под-вуалью грозит настоящая опасность, о которой она и не подозревает. Как и вся ее семья.
Богатство, которое Габриэль добыл в Южных морях, вполне сравнится с состоянием Кларингтонов. Богатство и унаследованный титул сделали его равным Кларингтонам. Богатство и титул — это власть. Огромная власть.
Разумеется, вдруг вспомнил Габриэль, Дама-под-вуалью не знает, насколько он богат. Впрочем, никто об этом не знает. Для высшего света он остается пока загадкой, как и для своих читателей.
Леди Феба Лейтон нуждается в его помощи! Рука Габриэля сжалась в кулак. Что ж, прекрасно, он окажет услугу, за которую ей предстоит заплатить весьма высокую цену.
Он использует девчонку, чтобы отомстить Кларингтонам за все, что они сделали с ним восемь лет назад.
Глава 5
Маркиза Троубридж осторожно воткнула иголку в рукав легкого муслинового платья.
— Тебе следует обращаться с лордом Килбурном полюбезнее, Феба. Я уверена: он вскоре сделает тебе предложение. Ты вполне можешь проявить свое расположение к нему уже сейчас, это будет вполне прилично.
Феба, разливавшая чай, в ответ скорчила недовольную гримаску. Мередит, увлеченная цветочным узором, который она вышивала на платьице своей дочери, не обратила на эти слова ни малейшего внимания.
Феба подумала, что ее сестра являет собой образец жены и матери. И это было не сиюминутное впечатление, Мередит и вправду стала образцом добродетели. Однако никто за пределами их тесного семейного круга и не догадывался, что под этой поразительной и совершенной внешностью добродетельной жены скрывается незаурядный талант финансиста. Мередит была не только преданной женой и матерью, но и активным помощником мужу в его многочисленных финансовых операциях.
Талант к подобного рода делам являлся характерной чертой всех членов семьи Кларингтонов. Граф, отец Фебы и Мередит, был талантливым математиком, успешно реализовавшим свои способности не только в научных исследованиях, но и на практике. Брат Энтони, виконт Оуксли, унаследовал талант отца. Он взял на себя управление торговой и промышленной империей Кларингтонов, дав графу возможность заниматься чистой наукой.
Даже мать Фебы, Лидия, леди Кларингтон, умела обращаться с цифрами. Однако она использовала свои таланты за карточным столом. Чаще всего она выигрывала, но иногда ей крупно не везло. В любом случае она старалась скрыть свою деятельность от мужа. Кларингтон был бы шокирован, узнав о пристрастии жены к азартным играм.
Феба, младшая в семье, до сих пор не выказывала талантов ни в области математики, ни в предпринимательстве. Ее семья давно пришла к выводу, что Феба не унаследовала семейного дара.
Все домашние нежно любили Фебу, но совершенно не понимали, как с ней обращаться. Она резко отличалась от всех членов семьи и приводила в недоумение родственников. Только графиня не удивлялась ее эксцентричности. Как говорится, в семье не без урода.
Феба все делала по-своему. В семье предпочитали рациональную логику, Феба же полагалась исключительно на интуицию. Они изучали биржевые сводки в «Джентльменз джорнэл»— Феба запоем читала романы. Она была безрассудной, в то время как другие предпочитали осторожность. Феба относилась ко всему с энтузиазмом — другие члены семьи были недоверчивы. Она постоянно увлекалась тем, что остальные считали неинтересным и не заслуживающим внимания. Но она была младшенькой.
И поэтому все, за исключением, пожалуй, одной только графини, старались позаботиться о ней и уберечь от беды. Ее отчаянные выходки с детства держали родных в постоянном страхе, особенно после несчастья, когда она угодила под колеса кареты и искалечила себе ногу.
Феба с обычным безрассудством бросилась к экипажу, пытаясь спасти из-под колес щенка. Щенок уцелел, а вот Феба пострадала.
Доктора, к своему прискорбию, вынуждены были сообщить графу Кларингтону, что его дочь никогда не сможет ходить. Семья пришла в отчаяние, все жалели бедняжку, все тряслись над ней, все были полны решимости нареки приковать восьмилетнюю Фебу к инвалидному креслу.
Феба оставалась верной себе, успешно сопротивлялась их стараниям сделать из нее пожизненного инвалида. Презрев предписания врачей, она тайком училась ходить. Первые неуверенные шаги отозвались жгучей болью. Только ее страстное желание подняться и снова начать ходить помогло ей победить болезнь.
Но ее родные, к сожалению, так и не оправились от потрясения. Для них эта беда была лишь еще одним, пусть самым страшным, эпизодом в непрерывной череде несчастий, которые Феба навлекала на себя
