готов передать мне рукопись, я по-настоящему забеспокоилась. Не очень-то приятно совершать сделки в полночь.
— Похоже, Наш больше чем просто забавный чудак, — согласился с ней Габриэль.
— Он уверяет, что ведет ночной образ жизни, словно летучая мышь. Он написал мне, что его дом подчиняется иному распорядку, чем все человечество: он спит, когда другие бодрствуют, и работает, когда все спят. Очень странно, не так ли?
— Думаю, ему нетрудно было бы вести светскую жизнь, — сухо ответил ей Габриэль. — Наше общество бодрствует ночью, а днем отсыпается. Тем не менее вы, вероятно, были правы, опасаясь встречи с таким человеком в полночь и наедине.
Феба улыбнулась:
— Я рада, что вы одобряете мое намерение взять с собой кавалера.
— О да, я одобряю вас, но, признаться, меня весьма удивляет, что вы тревожитесь по этому поводу, — произнес Габриэль, с точностью фехтовальщика нанося прямо в цель скользящий удар клинком. — До сих пор вы не выказывали ни малейшей склонности к осмотрительности и благоразумию.
Феба покраснела, уловив сарказм в его словах.
— Тот, кто вступает на путь поиска приключений, должен быть смелым, милорд.
— Значит, вы считаете себя вступившей на путь приключений?
— Да, милорд, да.
— Понятно. Но если уж об этом зашла речь, считаю своим долгом предупредить вас: сегодня ночью я намерен заняться своими собственными поисками.
Холодок дурного предчувствия охватил Фебу.
— Да, милорд? И что же это за поиски?
— Не только перспектива оценить манускрипт Нэша, прежде чем вы завладеете им, привела меня сюда, моя Дама-под-вуалью.
— В самом деле, милорд? — Возможно, тайный замысел все-таки сработал, подумала Феба. Кажется, она действительно возбудила в нем любопытство, на что очень рассчитывала. — Значит, вам интересно то, что я собираюсь рассказать?
— Не совсем так. Я весьма заинтересован в знакомстве с моим новым конкурентом. Я рассчитывал на личную встречу с соперником. — Габриэль вновь холодно глянул на нее. — Я не имею чести знать, мадам, кто вы такая, вы слишком долго испытывали мое терпение. Я считаю, что пора прекратить эти игры.
И вновь тревога омрачила воскресший дух Фебы. Она, оказывается, по-прежнему далека от успешного завершения своего поиска.
— Думаю, наши интересы еще не раз столкнутся… Как вы верно заметили, мы стремимся приобрести одни и те же книги и рукописи.
Кожаное седло негромко скрипнуло: Габриэль заставил своего жеребца сделать навстречу к ней еще несколько шагов.
— Надо полагать, те маленькие победы, которые вам удалось одержать в последнее время, доставили вам радость, моя Дама-под-вуалью?
— Еще бы! — Она улыбнулась, пытаясь преодолеть неунимающуюся нервную дрожь. — Я вполне довольна своими недавними приобретениями. Они стали превосходным украшением моей библиотеки.
— Понимаю!.. — Последовала продолжительная пауза. — А вы не думаете, что есть определенная доля безрассудства в решении пригласить меня этой ночью в свидетели вашего очередного успеха?
«Это куда более безрассудно, чем он может себе вообразить», — печально подумала Феба.
— Если подумать, то вы, милорд, один из немногих людей во всей Англии, кто может оценить по достоинству мое приобретение.
— Я непременно оценю его по достоинству. Можете не сомневаться, я очень высоко оценю его. Но именно в этом кроется опасность для вас.
Пальцы Фебы, по-прежнему безотчетно сжимавшие поводья, слегка задрожали.
— Опасность?
— А что, если я силой отниму у вас рукопись, после того как вы заберете ее у мистера Нэша? — спросил Габриэль с убийственной нежностью.
Феба оцепенела от неожиданной угрозы. Она никак не предполагала такого поворота событий. В конце концов, Уальд все-таки граф.
— Не говорите глупостей! Вы же джентльмен. Вы не позволите себе ничего подобного.
— Таинственные дамы под вуалью, которые идут на все уловки, чтобы лишить достойных джентльменов вроде меня давно желанной добычи, должны быть готовы к тому, что у достойных джентльменов наконец лопнет терпение. — Теперь в голосе Габриэля явственно звучала сталь. — Если манускрипт Нэша действительно относится к легенде четырнадцатого века о рыцарях «Круглого стола», как он утверждает, мне он необходим, мадам. Назовите вашу цену.
Воздух между ними, казалось, потрескивал от напряжения. Отвага Фебы быстро иссякла. Единственное, на что она оставалась способной, — устоять против соблазна немедленно развернуть кобылку и помчаться галопом назад, под защиту усадьбы Амесбэри, где она остановилась. Она задавалась вопросом: неужели и средневековые рыцари были так же чертовски несговорчивы?
— Я не уверена, что вы согласитесь заплатить мою цену, сэр, — прошептала Феба.
— Назовите ее — и тогда посмотрим.
Феба облизнула пересохшие губы.
— Дело в том, что я не собираюсь продавать рукопись.
— Вы в этом вполне уверены? — Габриэль заставил жеребца сделать еще один шаг. Огромное животное вскинуло голову и тяжело зафыркало, пытаясь потеснить со своего пути кобылку Фебы.
— Вполне уверена, — поспешила ответить Феба. Она сделала паузу, чтобы усилить эффект. — Но я могла бы подарить ее вам, милорд.
— Подарить ее мне! — Габриэль, несомненно, был поражен ее заявлением. — О чем, черт побери, вы говорите?
— Я объясню позже, милорд. — Феба потрепала по загривку свою лошадь, пытаясь ее успокоить. — Простите, но скоро пробьет полночь. Через несколько минут я должна быть в доме Нэша. Вы едете со мной или нет?
— Я готов к безукоризненному исполнению своих обязанностей вашего кавалера предстоящей ночью, — мрачно произнес Габриэль. — Слишком поздно пытаться избавиться от меня.
— Хорошо, в таком случае приступим к делу. — Феба направила лошадь на залитую лунным светом дорожку. — Дом мистера Нэша недалеко отсюда, судя по указаниям, которые я получила от него в последнем письме.
— Что ж, не стоит заставлять его ждать. — Габриэль развернул своего коня вслед за ней.
Холеный жеребец легко попал в шаг и пошел бок о бок с лошадкой Фебы. «Хотела бы я знать, неужели моя кобылка нервничает так же, как я», — подумала Феба. Габриэль и его конь выглядели огромными и грозными в лунном свете.
— А теперь, раз уж мы встретились с вами, таинственная Дама-под-вуалью, позвольте задать вам несколько вопросов, — сказал Габриэль.
Феба искоса глянула на него.
— Странно это слышать, после того как вы в течение двух месяцев пренебрегали моими письмами. У меня сложилось впечатление, что я не пробудила в вас ни малейшего интереса.
— Вы чертовски хорошо осведомлены о том, что меня сегодня интересует. Признайтесь, вы и впредь намереваетесь домогаться каждой малоизвестной средневековой книги, которую я был бы счастлив приобрести?
— Возможно. Как вы уже заметили, мы явно проявляем пристрастие к одним и тем же рукописям.
— Такое пристрастие грозит стать слишком дорогим для нас обоих. Как только пройдет слух, что за каждый старинный том, который попадет в свет, готовы соперничать два претендента, цены мгновенно подскочат.
— Да уж, представляю, — Феба намеренно говорила легко и небрежно, — но я могу себе это позволить. Я получаю более чем щедрое содержание.
