запихну тебя в карету силой. И нагишом. Все ясно?
Нежные губы Фебы упрямо скривились, она презрительно сузила глаза.
— Я не намерена волочиться за тобой повсюду только потому, что тебе, видите ли, так вздумалось.
— Бьюсь об заклад?..
Она собиралась разразиться очередной пламенной тирадой, но вдруг смолкла. Габриэль увидел, как понимание появляется в ее глазах, и с трудом подавил стон. Приятно иметь умную и отважную жену, но в этом есть свои недостатки.
— Подожди, — осторожно произнесла Феба, — ты увозишь меня в Лондон из-за того, что вчера произошло? Я права?
Габриэль обреченно вздохнул. Ему не удалось убедить Фебу, будто все дело в его капризе.
— Думаю, так будет лучше, Феба. Я хочу на какое-то время увезти тебя из «Дьявольского тумана».
Феба подалась вперед, лицо ее стало серьезным.
— Но ведь это была просто досадная случайность, Габриэль.
— Ты уверена?
— Что же еще? — Она покачала головой в недоумении.
— А я не уверен. Ясно только одно: эта таинственная Алиса совершила очень серьезное преступление. Судя по всему, она собиралась убить тебя. Прежде чем мы уедем, я загляну в магистрат округа и расскажу о случившемся. Быть может, там прекрасно знают эту Алису. Но до тех пор, пока ее не найдут, я предпочту держать тебя подальше отсюда, в безопасности.
— Вероятно, она сумасшедшая, — нахмурившись, предположила Феба.
— В таком случае ее следует запереть в сумасшедшем доме. Я не допущу, чтобы она рыскала где- нибудь поблизости, — заявил Габриэль. — Два часа в твоем распоряжении, Феба.
Развернувшись, он направился в свою комнату. Подобного рода объяснения давались ему с трудом. На корабле, посреди Южных морей, можно было отдать команду и не сомневаться, что ее выполнят. Его команды исполнялись всегда.
Не так-то легко привыкнуть к жене, которая готова оспорить любое распоряжение.
Мередит с содроганием отодвинула от себя отрез алого шелка.
— Феба, это самый немодный цвет, какой я когда-либо видела. Заклинаю тебя, не вздумай заказать такое платье.
— Ты уверена, что он так уж плох? А я нахожу его неотразимым. — Феба погладила блестящий шелк, впитывая в себя яростный цвет.
— Он совершенно неуместен.
— Ну что ж, если ты уверена…
— Я совершенно в этом уверена. На тебе он будет смотреться просто дико.
Феба подавила вздох и обернулась к хозяину магазина:
— Придется нам поискать какой-нибудь другой цвет. Может быть, пурпур или что-нибудь желтых тонов?
— Конечно, мадам. — Торговец протянул Фебе очередной отрез. — У нас есть замечательный шелк пурпурного цвета и желтый шелк из Италии.
Мередит передернула плечами.
— Феба, советую тебе выбрать бледно-голубой муслин или розовый шелк.
— Но ты же знаешь, я люблю яркие расцветки.
— Да-да, но ты теперь замужняя женщина, графиня.
— Ну и что? — удивленно спросила ее Феба.
— Хотя бы ради своего мужа ты должна считаться с тем, что принято в свете. Взгляни на муслин, белый с розовым, — настаивала Мередит. — Все носят пастельные тона.
— Ненавижу пастель. Никогда не носила бледных тонов.
— Я пытаюсь помочь тебе, Феба, — вздохнула Мередит. — Зачем так упрямиться?
— Я упрямлюсь потому, что все только и делают, что хотят мне помочь абсолютно во всем. — Феба с удовольствием гладила яркий пурпурный бархат. — Вот, пожалуй, подходящая ткань.
— Для бального платья?! Ты с ума сошла! — возмутилась Мередит.
— Для моего средневекового костюма. — Феба набросила кусок желтого шелка поверх пурпурного бархата и залюбовалась этим сочетанием. — Я собираюсь устроить летом большой прием в «Дьявольском тумане».
— Замечательно. Теперь, став графиней Уальд, ты обязательно должна устраивать приемы. Но при чем здесь средневековый костюм?
— Я хочу устроить рыцарский праздник, с турниром, — улыбнулась Феба.
— С турниром? Ты хочешь сказать, мужчины наденут доспехи и будут разъезжать верхом? — не на шутку переполошилась Мередит.
— «Дьявольский туман» как нельзя лучше подходит для этого. Мы позаботимся, чтобы все обошлось без травм. Устроим состязание лучников и грандиозный бал. Я найму актеров, они будут изображать жонглеров и трубадуров. И конечно, все должны явиться в маскарадных костюмах.
— Феба, это серьезное событие, — озабоченно произнесла Мередит. — Ты в жизни своей еще и вечера не устраивала. Подумай, стоит ли начинать с такой сложной программы?
— Все будет великолепно. Думаю, Уальду придется по душе моя идея.
Мередит внимательно посмотрела на нее.
— Прости за мой вопрос, но ты уже обсуждала это с ним?
— Еще нет, — Феба тихонько хихикнула, — но уверена, он согласится. Это в его вкусе.
— Ты уверена?
— Вполне.
Через двадцать минут сестры наконец покинули магазин. Сопровождавший их лакей нес два отреза яркой ткани — один пурпурный, другой желтый. Феба была очень довольна своими покупками, Мередит безнадежно махнула на все рукой.
— Надо зайти в книжный магазин Леси, это тут поблизости, — сказала Феба, — я совсем ненадолго.
— Хорошо, — отозвалась Мередит, и некоторое время они шли молча. Потом Мередит приобняла сестру. — Я должна спросить тебя об одной вещи, Феба.
— Да?
Фебе не терпелось добраться до Леси. За завтраком Габриэль мимоходом упомянул, что утром он отправил издателю свой новый роман. Феба готова была признаться Габриэлю, что она и есть его издатель. Но решила сначала закинуть удочку, попросив разрешить ей ознакомиться с рукописью.
«Ни в коем случае, — отрезал Габриэль. — Для меня это вопрос принципа. Рукопись читаю только я и мой издатель. — Феба пришла в ярость, когда он снисходительно усмехнулся и произнес:
— И потом, ты не очень разбираешься в современной литературе, верно? Вас интересуют только старинные книги, мадам».
Феба страшно обиделась и уже не чувствовала себя виноватой за то, что скрывает от Габриэля свою тайную деятельность в качестве редактора и издателя.
— Феба, дорогая, ты счастлива в браке? — поколебавшись, спросила Мередит.
Феба изумленно уставилась на нее. Прекрасные глаза сестры были полны тревоги.
— Господи, Мередит, почему ты об этом спрашиваешь?
— Я понимаю, все произошло настолько неожиданно, а тебе необходимо время, чтобы получше узнать Уальда. — Мередит слегка покраснела. — Все дело в том, что мы так расстроились, когда ты сбежала…
— Неужели?
— Да. Мы просто потеряли голову — все, кроме Уальда. Он был просто в ярости, но сохранил хладнокровие. Боюсь, догоняя тебя, он еще не успел остыть, и не знаю, как он обошелся с тобой, ты меня понимаешь?
— Нет, Мередит, пока не понимаю. Что ты имеешь в виду?
Румянец на щеках старшей сестры стал ярче.
— Все дело в том, что после той истории, которая произошла восемь лет назад, я имею представление о
