— Как, ты полагаешь, я должна делать это?
— Я хочу попросить тебя об одной услуге. Стефани записалась на курс занятий для беременных. Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты сопровождала ее. Вы бы проводили больше времени вместе.
— Ты хочешь, чтобы я ходила на занятия для беременных? — искренне удивилась Летти.
— Ради меня, Летти. Ради Мэтью-Кристофера.
Через два дня Летти уже находилась в Сиэтле. Она сидела рядом со Стефани в аудитории, полной беременных женщин. Занятия вел профессор Харольд Бланч-форд, специалист по внутриутробному развитию плода, и тема его лекции была интересной даже для Летти. Она заметила, что Стефани напряженно слушает лектора и аккуратно записывает самое важное.
«Существует множество доказательств тому, — говорил профессор Бланчфорд, — что при трехмесячном сроке эмбрион слышит и отвечает на слуховые раздражители. Есть множество данных, подтверждающих тот факт, что новорожденные отдают предпочтение материнскому голосу. Это позволяет предположить, что новорожденный реагирует на голос матери потому, что слышит его в течение нескольких недель, находясь в утробе. Слышит и запоминает».
Летти чувствовала себя немного странно среди беременных женщин. У нее появилась мысль, что она напрасно многое в своей жизни откладывала. Сейчас ей трудно было предположить, что и у нее когда- нибудь будет своя семья.
Она знала, что рано или поздно ей придется подумать о таких вещах, как замужество, дети. Сможет ли она теперь, после недавнего разрыва с Филипом, вообще доверять мужчинам?
«Опыты с новорожденными, — между тем продолжал профессор Бланчфорд, — которым матери во время беременности читали сказки, показали, что ребенок после рождения в состоянии помнить эти сказки. Ответы на наши тесты оказались весьма убедительными».
Летти наклонилась к Стефани и прошептала ей на ухо:
— Может, ты почитаешь Мэтью-Кристоферу книгу по кулинарии? И он станет шеф-поваром. Подумай только, у него уже будет доходная профессия до того, как он научится ходить. Мы сделаем на нем состояние.
Стефани, не поднимая головы, продолжала записывать.
— Тише, пожалуйста, ты мешаешь мне сосредоточиться.
— Извини. — Летти неловко сгорбилась на своем стуле и устремила взгляд на профессора. Что-то подсказывало ей, что вторая половина этого дня будет очень длинной. Она была рада, что завтра приступает к работе в компании. По крайней мере у нее теперь найдется предлог не ходить со Стефани на эти послеобеденные занятия.
К несчастью, оставались еще вечерние занятия, которые Стефани тоже посещала. «И потому, — профессор повысил голос, — вы, несомненно, должны тщательно обдумать, что будете читать вашим малышам сейчас, когда они еще не появились на свет. Вам следует постоянно помнить, что память функционирует уже на этой ранней стадии развитая, и вам, матерям, решать, что ваш ребенок будет вспоминать после рождения».
— Давит и давит на бедных мамаш, — пробормотала Летти. — Как будто не хватит уже об этом говорить.
— Летти, пожалуйста. — Стефани сердито посмотрела на нее.
Летти замолчала.
Через четверть часа занятия, к величайшему облегчению Летти, закончились. Она видела, как Стефани покупает книгу профессора Бланчфорда и несколько кассет с пленками. Эти курсы для беременных явно имели маленький бизнес.
— Что ты думаешь обо всем этом? — надевая солнечные очки, спросила Стефани, когда они возвращались к машине.
— Весьма впечатляющее исследование. — Летти искала, что бы еще такое добавить. — Ты собираешься что-нибудь читать Мэтью-Кристоферу?
— Обязательно. Мы начнем с Шекспира.
— Бьюсь об заклад, он предпочел бы что-нибудь из последних бестселлеров.
Стефани это замечание не показалось смешным, и она продолжала:
— И думаю, мы попробуем также слушать музыку. Пожалуй, Моцарт и Вивальди более всего подойдут.
Летти едва удержалась, чтобы не предложить группу хэви-метал.
— Интересно, будет ли он что-нибудь напевать при появлении на свет, — почти беззвучно пробормотала она.
К счастью, Стефани этого не расслышала.
— Не могу дождаться, когда расскажу Моргану, как интересно прошли сегодня занятия. — Она села за руль своего красного «порше». — Он будет в восторге.
Летти села на место пассажира и аккуратно пристегнула ремень.
— Представляю себе.
— Твой отец так же радуется этой беременности, как и я, Летти. — Стефани вывела машину со стоянки.
— Да, конечно. — Летти отчаянно хотела выйти на легкую интеллектуальную беседу, но ничего на ум не приходило. — Да, он, безусловно, испытывает радость.
— Я необыкновенно счастлива, что встретила Моргана.
Летти кивнула. Она следила глазами, как умело Стефани выводит машину на дорогу, и с завистью думала, что было бы замечательно водить вот такую машину и так же искусно, как это делает Стефани.
— Ты абсолютно уверена, что между тобой и Филипом Диксоном все кончено? — спросила Стефани.
— Да.
— Я не осуждаю тебя. — Стефани продолжала чуть громче, чтобы ее было слышно среди уличного шума. — Я развелась с моим первым мужем, когда узнала, что у него интрижка с его секретаршей. Тогда я поняла, что не хочу, чтобы он был отцом моего ребенка. Брак должен быть основан на доверии.
— Согласна с тобой.
— Морган совсем другой, он не похож на Грейсона, — продолжала Стефани. — Когда я его встретила, я в ту же минуту поняла, что он будет превосходным отцом.
— И поэтому вышла за него замуж? — Летти сама испугалась своих слов. Она зажмурила глаза, искренне желая, чтобы можно было забрать этот вопрос обратно. — Прости, мне не следовало говорить этого.
— Ничего. — Казалось, слова Летти скорее позабавили, чем обидели Стефани. — По правде говоря, тот факт, что Морган будет хорошим отцом, был для меня гораздо важнее всего прочего. Во всяком случае, поначалу. Но теперь, когда я узнала его лучше, я понимаю, что у него много других замечательных качеств.
Летти сжала руками колени. Она смотрела на Стефани, но из-за солнечных очков не видела выражения ее глаз.
— Стефани, я знаю, что не должна задавать этого вопроса, но скажи, ты действительно любишь моего отца?
— Конечно. — Стефани невозмутимо улыбнулась и завела «порше» на стоянку у супермаркета. — Но я не удивилась бы, если бы твое понимание любви несколько отличалось от моего. Не возражаешь, если мы здесь на минутку задержимся? У меня кончились греческий сыр и салса9.
— Нет, не возражаю.
Поздно вечером, уже в постели, Летти слышала приглушенные голоса, доносящиеся через открытое окно. Ее отец и Стефани еще не ложились, они сидели на застекленном крыльце и любовались огнями города и бухтой Эллиот. Летти не могла их видеть, но слышала тихий разговор.
— Морган, ты думаешь, она останется в Сиэтле?
— Не знаю. Ей нужно сменить обстановку. Самое плохое для нее сейчас было бы вернуться обратно в
