Лукас легонько встряхнул ее.
— Женщина, ты издеваешься надо мной?
— Ни в коем случае. Как бы я посмела смеяться над моим мужем? Я испытываю к тебе только величайшее уважение. — Виктория подняла голову, глаза ее сияли. — Ты не будешь больше сердиться за мой сегодняшний поступок?
— Не торопитесь радоваться, мадам. Я еще не разобрался с вами.
— Правда? Что еще? Ты собираешься предать меня военному трибуналу? Меня лишат наград и сорвут с плеч погоны?
— Я надеюсь, — ответил Лукас, — мне хватит того, что я препровожу тебя в постель и сорву с тебя одежды. А потом буду заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не раскаешься во всех своих заблуждениях.
Виктория обхватила руками его шею, и Лукас поднял ее и понес в постель. Она улыбнулась ему, опуская ресницы:
— Звучит очень заманчиво!
Он рассмеялся, и в смехе угадывалось неистовое желание. Одним движением он бросил ее на кровать:
— По крайней мере в том, что касается супружеской постели, между нами всегда царила гармония!
Лукас снял халат и опустился рядом с ней. Он уже был полностью готов к схватке. Резким движением сорвав с нее ночную рубашку, Лукас потянул Викторию на себя и опустил поверх своего обнаженного тела. Янтарный кулон, украшавший ее шею, коснулся жестких завитков волос на груди Лукаса.
— Скажи мне еще раз, что любишь меня, Викки.
— Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить. — Она взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы, вкладывая в поцелуй все чувства, до сих пор таившиеся в глубине ее сердца. — Ты единственный, за кого я могла выйти замуж. Какой еще мужчина стал бы обсуждать со мной преимущества унавоживания почвы днем, а ночью перебираться через стену сада, чтобы повести меня в игорный дом? Ты единственный, Лукас. А теперь повтори, пожалуйста, что женился на мне не только ради денег.
Руки Лукаса крепче обхватили Викторию, и он притянул ее к себе, чтобы снова коснуться губами ее губ.
— Теперь уже не важно, отчего я женился на тебе, моя Янтарная леди. Я так глубоко запутался в твоих сетях, что никогда уже не буду свободным. Я люблю тебя, Викки. Я готов примириться со всеми неудобствами: карабкаться через стены, пробираться по узким карнизам, отправляться на поиски полуночных приключений — только обещай мне, что будешь любить меня всю жизнь!
— Я торжественно клянусь в этом, милорд.
Отдаваясь его поцелую, Виктория заметила, что сумрачные тени наконец покинули глубину глаз Лукаса. Там оставались только любовь, лунный свег и страсть, которая не угаснет до самой смерти.
Лукас проснулся среди ночи, почувствовав привычную боль в ноге, и собирался встать и налить себе бокал портвейна. Но прежде чем он приподнялся, Виктория коснулась рукой его бедра и начала ласково поглаживать его. Лукас снова прикрыл глаза и мгновенно уснул.
Вновь наступила весна. Лукас отправился на поиски жены и застал ее, как обычно, в оранжерее, где она рисовала небольшой диковинный цветок, только что выписанный из Америки.
Виктория принялась за акварели, едва оправившись после родов в прошлом месяце. Она сказала, что ее чрезвычайно вдохновляет известие о том, что книга достопочтенного Ворта («Методы разведения цветов, рекомендуемые тем, кто захочет украсить свой сад») полностью распродана и уже готовится дополнительный тираж.
Викарий утверждал, что иллюстрации, выгравированные и раскрашенные по рисункам леди Виктории Стоунвейл, обеспечили успех книги. Он хотел как можно скорее приняться за второй том, посвященный экзотическим цветам, которые можно вырастить в собственном саду.
Лукас пробрался мимо рядов роскошных причудливых растений в полном цвету, и его приветствовало ликующее агуканье младенца. Остановившись у коляски рядом с мольбертом, Лукас улыбнулся и подмигнул своему здоровяку сыну. Малыш казался символическим воплощением его заново расцветших земель.
Сад, раскинувшийся за окном, набухал бутонами и почками, поля пышно зеленели, обещая щедрый урожай. Наступил наконец благополучный год и для Стоунвейла — первый в цепи многих грядущих лет, обещал себе Лукас.
Он наклонился поцеловать свою жену, которая вовсю орудовала кисточкой. Лукас шутливо прикоснулся к оранжевому пятнышку на ее носу.
— Что это у тебя в руке, Лукас? — спросила она, поглядывая на том в кожаном переплете, который принес с собой Лукас.
— Небольшой подарок, мадам. Я велел переплести для тебя один экземпляр твоей книги.
Виктория покраснела от радости и протянула руку:
— Это ведь не совсем «моя книга». Это творение достопочтенного мистера Ворта.
— Я открою тебе небольшой секрет, дорогая. Тетя Клео говорит, что люди покупают эту книгу не только из-за ученых рассуждений нашего викария, но и ради твоих замечательных иллюстраций.
Виктория оглядела книгу, провела рукой по кожаному переплету:
— Ох, сомневаюсь.
— Это истинная правда.
— Спасибо, Лукас. — Она поглядела на него глазами, полными любви. — В одном тетя Клео права: ты действительно умеешь делать такие подарки, которые нельзя купить ни за какие деньги.
Он улыбнулся своей мягкой чувственной улыбкой:
— Это ты, дорогая, дала мне гораздо больше, чем я мог рассчитывать, когда вышел на охоту за приданым.
— Знаешь ли, — пробормотала она, рассеянно нащупывая янтарный кулон у себя на шее, — наверное, Янтарному рыцарю и его леди уже пора отправиться на полуночную прогулку по Стоунвейлу.
Лукас застонал.
— Не прошло месяца после родов! Забудь об этом, любовь моя. — Он многозначительно оглянулся на сына. — У тебя есть теперь по ночам более важное дело.
— Ладно, не сегодня. Может быть, даже не завтра. Но скоро, скоро! — Она улыбнулась ему, и глаза ее засияли. — Ты же сам знаешь, как ты любишь потакать моим прихотям, Лукас.
— Настолько, что я до сих пор спрашиваю себя: кто же из нас капитулировал на самом-то деле? — пробормотал он, нежно проводя своими губами по ее губам.
Вместо ответа Виктория поцеловала его, и этот поцелуй сулил обоим целую жизнь необыкновенных полуночных приключений.
