— Я все время думаю о вас как об ученом-затворнике, а вы между тем поддерживаете постоянные контакты с инвесторами.
— Да, — признался Гарри. — Но, в отличие от фонда Аббервика, все инвесторы готовы поддерживать лишь те проекты, которые сулят немедленную окупаемость затрат.
Молли ухмыльнулась.
— Ну да, я же просто хочу швырнуть деньги на ветер.
— Как все прошло в аэропорту? — спросил Гарри.
— Прекрасно. — Молли поразила внезапная смена темы разговора. — А почему это вас интересует?
— Странное возникает ощущение, когда они уезжают из дома, не так ли? Я знаю, что пока ваша сестра уехала только на месяц, но осенью расставаться придется уже надолго. Вот тогда-то и понимаешь: что-то ушло безвозвратно, и отныне все в жизни будет по-другому.
Молли криво усмехнулась.
— Что же, тогда скажу правду: проводив Келси, пошла реветь в уборную. Но сейчас я уже в порядке.
— Рад слышать. Попробуйте взглянуть на это иначе. Зато теперь их комнаты не будут увешаны портретами рок-музыкантов, а по ночам не придется бодрствовать, дожидаясь, пока они явятся наконец домой. Я уже два года живу без подростка, и что вы думаете. — как заново родился!
«Он все понял», — подумала она. И теперь пытался приободрить ее, приукрашивая действительность. На самом-то деле он знал, каково ей сейчас. Гарри как никому были близки ее переживания, ведь он тоже воспитывал ребенка самостоятельно.
— Хорошо, верю вам на слово, — сказала она. О Боже. Это уже серьезно.
Гарри опять погрузился в молчание. Мелодично журчал двигатель экзотического автомобиля. Молли откинулась на спинку кожаного сиденья и смотрела в окно, за которым мелькали сочные зеленые луга. Вдалеке проступали очертания Каскадных гор, которые тянулись к ясному голубому небу. Будущее, еще несколько часов назад представляющееся крайне туманным, вновь начало вырисовываться в радужных тонах.
Молчание затягивалось. Молли украдкой взглянула на часы. Оказалось, Гарри безмолвствовал вот уже минут двадцать. Молли беспокоило вовсе не его молчание, а нарастающее напряжение, которое она начинала ощущать. Исходило оно от Гарри.
— Что-нибудь случилось? — спросила она.
— Нет. — Гарри даже не оторвал взгляда от дороги. — Я просто задумался.
— Вам не по душе эта поездка, так ведь?
— Да, вы правы.
— Возможно, я задам глупый вопрос, но зачем же мы тогда мчимся в Хидден-Спрингс, если вас вовсе не радует предстоящая встреча с родственниками?
— Я обещал Джошу поговорить с его дедом, — ответил Гарри. — Леон доставляет много хлопот мальчишке. Донимает его своими бесконечными разговорами о том, что ему нужно бросить колледж.
— Дедушка Джоша приходится вам дядей, я правильно поняла?
— Да. Он младший брат моего отца.
Молли задумалась.
— Почему же он тогда не взял заботу о внуке после смерти своего брата?
— Это было проблематично. В тот момент дядя Леон находился в тюрьме.
— В тюрьме? — Молли в ужасе уставилась на Гарри. — Господи, почему же?
Гарри как-то странно посмотрел на нее.
— Он ожидал приговора суда по его тяжбе с шерифом округа.
— Понимаю. — Молли переварила услышанное. — И к чему сводился этот спор с шерифом?
— Дядя Леон соблазнил его жену. Обманутый муж настиг их в гостиничном номере, где они занимались любовью. Реакция его вполне объяснима.
— О-о. — Молли заколебалась. — Я понимаю, что так разозлило шерифа, но ведь это не основание для ареста.
— Шериф засадил его за кражу автомобиля, а вовсе не за шашни с его женой.
— За кражу автомобиля? — слабым голосом повторила Молли.
— Дядя Леон и та дама отправились в мотель на автомобиле шерифа.
— О Боже. Дядя ваш поступил не очень-то умно.
— Да, это верно. Но что касается ума, то тут я могу с полной уверенностью констатировать, что из трех поколений этой ветви Тревельянов Бог наградил мозгами одного лишь Джоша. — Рука Гарри, лежавшая на руле, чуть заметно дрогнула. — Я не прощу себе, если допущу, чтобы Леон заставил парня бросить учебу.
— А почему Леон так стремится к этому?
— Он всю жизнь зарабатывал на хлеб автогонками на ярмарках. Его сын и отец Джоша, мой кузен Вилли, был цирковым мотогонщиком. Он погиб на арене во время очередного трюка. Леон постоянно напоминает Джошу о бравом отце, агитируя пойти по его стопам.
— Ну и дела! Теперь я понимаю причину вашей обеспокоенности. Не слишком перспективную карьеру избрал дед для своего внука.
— Более того, эта карьера губительна. — Гарри протянул правую руку к переключателю скоростей, готовясь свернуть с шоссе. — В буквальном смысле. Достаточно вспомнить печальную судьбу Вилли. Я не позволю навязывать Джошу подобный образ жизни.
— Как же вы собираетесь убедить своего дядю оставить мальчика в покое?
— Так же, как и в прошлый раз. — Гарри мрачно усмехнулся. — У меня в запасе достаточно весомый аргумент.
Молли не стала настаивать на развитии темы. В конце концов, речь шла о сугубо семейной проблеме Тревельянов. Но удержаться от последнего вопроса все-таки не смогла.
— Так чем же закончился суд над Леоном?
— Обвинение было снято.
— Должно быть, у него был очень хороший адвокат.
— Да. Я сам нанимал его.
Первым вдали показалось чертово колесо. Оно величественно возвышалось над ярмарочной площадью. — освященное веками, грациозное, гениальное и хитроумное сооружение, которое и по сей день способно радовать и приводить в восторг и детей, и взрослых. Множество экзотических аттракционов было изобретено с тех давних пор, но ни один не смог затмить популярности чертова колеса. — неизменного спутника ярмарок и карнавальных торжеств.
Гарри же был абсолютно равнодушен к этому изобретению. — впрочем, как и к другим аттракционам. Вероятно, потому, что сам был родом из семьи карнавальных шутов и циркачей. Хотя отец его и продал свое шоу еще до рождения сына, Гарри несколько лет подряд во время летних каникул путешествовал со своими родственниками Тревельянами. Он научился ставить аттракционы, управлять ими, познал все тонкости балаганных розыгрышей. Никто из его родни, в общем-то, не разделял восторгов публики по поводу ярмарочных зрелищ. Для Тревельянов это был бизнес. Но Гарри ловил себя на том, что ему больше, чем кому-либо другому, были ненавистны эти скрежещущие, визжащие, действующие на нервы механизмы, приводящие в движение махину чертова колеса. Истинная причина этого неприятия крылась в том, что он ненавидел ощущение собственного бессилия, которое он испытывал всякий раз, когда оказывался пленником тесной кабинки, медленно набирающей высоту.
Он слишком долго боролся, чтобы развить в себе чувство независимости, личной свободы. И теперь не мог уступить права на собственную личность никому и ничему, даже на три минуты прогулки под небесным куполом.
Молли села поудобнее, чтобы лучше разглядеть территорию ярмарки.
— Куда мы едем? — спросила она, когда Гарри проскочил мимо автостоянки.
— На задворки, где паркуют ярмарочную технику. Дядя Леон где-нибудь там.
На заднем дворе ярмарки была выставлена разношерстная коллекция грузовиков, тележек, трейлеров,
