- должен немного любить женщину, рассказавшую такую историю.
- Немного любить? - Джулиан поднес ее ладонь к губам и поцеловал. Его изумрудно-зеленые глаза встретились с ее глазами. - Очень любить. Он просто утопает в любви. Жалею только, что у меня ушло столько времени на то, чтобы понять это.
- Да уж, ты всегда был упрям и немного туповат.
Джулиан улыбнулся и притянул ее к себе:
- У тебя, моя дорогая, такие же наклонности. К счастью, мы понимаем друг друга. - Поцелуй его был долгим и нежным. Затем он поднял голову и встретился с ней взглядом. - Я жалею кое о чем, Софи. Я не всегда относился к тебе так, как надо. Я был деспотичен в отношении нашего соглашения о браке. Я был уверен, будто знаю, что лучше для тебя и для нашей семьи. И без сомнения, иногда я еще буду действовать по-своему вопреки твоему желанию и мнению.
Софи шевелила пальцами его темные волосы.
- Ну, как я и сказала, упрямый и тупой.
- А как ребенок, милая?
- Прекрасно, милорд. - И тут она вспомнила про обвинения Уэйкота. - И знай, что я ездила к старой Бесс не для того, чтобы избавиться от ребенка.
- Я понимаю. Ты никогда бы так не поступила. Но факт остается фактом я не имел права так быстро дать тебе забеременеть. Я должен был предотвратить это.
- Когда-нибудь, милорд, - насмешливо отвечала Софи, - вы мне расскажете, как это делается. Энн Силвертон говорила, что нужно надеть на мужскую плоть мешочек из овечьих кишок и привязать маленькой красной ниточкой. Ты знаешь, да?
Джулиан в отчаянии застонал:
- А откуда, черт возьми, эта Энн Силвертон может знать такое? Бог мой, Софи. Ты водилась с очень плохой компанией в Лондоне. Счастье, что я забрал тебя из города прежде, чем знакомые моей тетушки не развратили тебя совсем.
- Совершенно верно, милорд. Так уж получается. Я довольна, что узнаю все, что нужно знать про развращенность, от тебя самого. - Софи нежно дотронулась до рук Джулиана, потом наклонила голову и поцеловала его запястье. Она подняла глаза и увидела, что его взгляд светится любовью.
- Я все время говорил, - тихо заметил Джулиан, - что мы с тобой очень хорошо поладим.
- Очевидно, как всегда, вы правы, милорд. Он поднялся, потянул ее за собой.
- Да, я почти всегда прав, - сказал он и поцеловал ее. - В таких случаях, когда я не прав, ты всегда поставишь меня на место. А теперь уже скоро рассвет, моя любовь, и мне нужны твоя мягкость и твой пыл. Ты на меня действуешь как шампанское. В твоих объятиях я забываю обо всем, кроме тебя. Пойдем в постель.
- Я тоже этого очень хочу, Джулиан.
Он медленно и нежно раздел ее, при этом его мускулистые руки исследовали каждый дюйм ее мягкой, светящейся кожи. Он склонился и поцеловал уже набухшие пики сосков, а пальцы направились привычным путем.
И когда Джулиан уверился, что она хочет его, он понес ее в постель, аккуратно положил на простыню и занимался с ней любовью до тех пор, пока в памяти обоих не стерлись все события прошедшего дня.
Потом Джулиан нехотя перевалился на бок, обнимая одной рукой Софи. Он зевнул и сказал:
- Изумруды.
- Что изумруды? Ты нашел их в корзинке?
- Да, нашел. И ты их наденешь при первом же случае. Не могу дождаться, чтобы увидеть их на тебе.
Софи застыла:
- Не думаю, что мне хочется носить их. Они мне не нравятся. Они мне не пойдут.
- Не глупи, Софи. Ты будешь выглядеть в них прекрасно.
- Их должна носить высокая блондинка. В любом случае - ты ведь знаешь меня - обязательно что-то случится: например, расстегнется застежка и я их потеряю. Со мной же всегда что-то случается.
Джулиан улыбнулся в темноте:
- Это придает тебе очарование. Не бойся, я всегда буду рядом, чтобы подобрать любую потерю, и изумруды тоже.
- Джулиан, я прошу тебя. Я не хотела бы их носить.
- Почему? Она помолчала.
- Не могу объяснить.
- Потому что в душе ты отождествляешь их с Элизабет, не так ли? спросил он ласково. Она тихо вздохнула:
- Да.
- Софи, изумруды Рейвенвудов не имеют никакого отношения к Элизабет. Эти камни в моей семье уже три поколения. И они останутся столько, сколько жены Рейвенвудов будут их носить. Элизабет могла поиграть ими, но они никогда не принадлежали ей. Я думаю, ты поняла?
- Нет.
- Ты упрямая, Софи.
- Это тоже придает мне очарование?
- Ты наденешь изумруды, - тихо поклялся Джулиан, притянув ее к себе.
- Никогда.
- Я понимаю, - сказал Джулиан, и его зеленые глаза блеснули из-под прикрытых век, - что должен найти способ убедить тебя в обратном.
- Тебе не удастся, - решительно сказала Софи.
- Ах, дорогая, почему ты так недооцениваешь меня? - Он взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы. Софи страстно прижалась к его упругому телу.
***
Весной следующего года граф и графиня Рейвенвуд устроили прием, празднуя рождение здоровенького сына. Все приглашенные приехали в деревню, даже лорд Дарегейт, которого никакими силами не вытянешь из Лондона.
В разгар праздника, в саду, Дарегейт понимающе улыбнулся Джулиану:
- Я всегда говорил, что Софи очень пойдут эти изумруды. Она сегодня необыкновенно красива в них.
- Я передам ей твой комплимент, - сказал Джулиан, удовлетворенно улыбаясь. - Она не хотела их носить, и мне пришлось долго убеждать ее надеть.
- Странно, почему? Любой женщине до смерти хотелось бы носить такие камни.
- Она связывает их с Элизабет.
- Да, можно понять, что это способно беспокоить такую чувствительную натуру, как Софи. И как тебе удалось переубедить ее?
- Умный муж постепенно узнает, какой подход нужен к супруге. Конечно, потребовалось время, но я осваиваю это искусство, - благодушно улыбнулся Джулиан. - В данном случае я нашел аргумент, что изумруды Рейвенвудов очень сочетаются с моими глазами, когда мы рядом.
Дарегейт на миг уставился на него, а потом расхохотался:
- Здорово! Софи не в силах противиться такому аргументу. Они подходят и к глазам твоего сына. Изумруды Рейвенвудов высокого качества.
Дарегейт умолк, рассматривая садик, утопающий в пышной зелени.
- А что у вас здесь?
Джулиан посмотрел себе под ноги:
- Это Софи насадила трав. Местные жители уже просят у нее семена, рецепты. Кое-что и я теперь знаю об отварах и настоях. По-моему, Софи собирается написать книгу о них. Короче говоря, я женился на очень предприимчивой женщине.
- Мне нравится, когда женщины при деле, - заметил Дарегейт. - Мне кажется, когда они заняты, то меньше волнуются по пустякам.
- Странно, что ты большую часть времени до сих пор проводишь за игорным столом.
- Да это не совсем так, - спокойно сказал Дарегейт. - Говорят, что дни моего дядюшки сочтены. Он уже
