Прюденс ощущала в его движениях ленивую грацию, такую опасную в мужчинах.
Одет он был, естественно, не для приема посетителей, Белый галстук небрежно повязан вокруг шеи, кружевная рубашка расстегнута почти до пояса, так, что видны жесткие черные волосы на груди. Темно- желтые бриджи плотно облегают мускулистые ноги. Он так и не снял черные, отполированные до зеркального блеска ботфорты.
Прюденс не знала, что такое стиль. Да этот вопрос ее и не очень интересовал. Но она чувствовала, что дело совсем не в костюме. Себастиан обладает какой-то врожденной элегантностью, которая неотделима от него, как этот черный кот на его руке.
Единственной драгоценностью Себастиана было золотое кольцо. Когда он гладил кота, оно поблескивало тусклым светом. Прюденс пристально посмотрела на кольцо. Еще раньше, в танцевальном зале, она заметила, что на нем искусно выгравирована буква «Ф», и решила, что это означает фамильное имя — Флитвуд.
Несколько секунд Денси не могла отвести глаз от руки Себастиана, пока тот гладил кота, а когда наконец встретилась с ним взглядом, то увидела на его губах легкую улыбку.
Внезапно Прюденс почувствовала к нему непреодолимое влечение, что страшно поразило ее, но она тут же нашла тому объяснение — просто не привыкла видеть полуодетых мужчин. Хотя несколькими часами раньше, на балу, когда Себастиан был одет, у нее возникло то же ощущение.
Этот человек поистине околдовывает ее, решила Прюденс. Неожиданно ей показалось, что он каким-то образом утратил свою реальность. Падший Ангел только что стоял перед ней и вдруг, как призрак, начал испаряться.
Она была так поражена тем, что он прямо на глазах превращается в привидение, что на миг потеряла дар речи. Но потом поняла, в чем дело.
— Прошу прощения, милорд. — Прюденс торопливо сняла очки и протерла запотевшие стекла, сквозь которые с трудом можно было что-то различить. — На улице так холодно. А когда заходишь в теплое помещение, очки запотевают. С таким неудобством неизбежно сталкиваются все, кто их носит.
Себастиан вскинул брови:
— Примите мои искренние сожаления, мисс Мерривезер.
— Спасибо. Впрочем, ничего не поделаешь. К этому привыкаешь. — Прюденс водрузила очки обратно на нос и хмуро взглянула на Себастиана. — Наверное, вы недоумеваете, почему я приехала к вам в такой поздний час.
— Сознаюсь, я действительно задавался этим вопросом. — Взгляд его скользнул по старенькому плащу, полы которого немного разошлись в стороны, открывая взору аккуратное, но отнюдь не модное бальное платье золотисто-коричневого цвета. В глазах графа вспыхнули веселые искорки, но вскоре они исчезли и снова уступили место задумчивости. — Вы приехали одна?
— Да, конечно. — Прюденс удивленно взглянула на него.
— Кое-кто сказал бы, что вы поступили неразумно.
— Я должна была встретиться с вами с глазу на глаз. Мое дело личного характера.
— Понятно. Прошу вас, садитесь.
— Благодарю. — Усевшись в другое огромное кресло, обращенное к камину, Прюденс неуверенно улыбнулась. Она вспомнила, что вечером на балу Эйнджелстоун понравился ей с первого взгляда, хотя ее подруга Эстер, леди Пемброук, пришла в ужас, когда он настоял на знакомстве с ними.
Не может быть, что граф и вправду такой дурной человек, каким его представляет людская молва, размышляла Прюденс, глядя, как Себастиан устраивается в кресле. О людях она обычно судила довольно точно. Только однажды, три года назад, она жестоко ошиблась в одном человеке.
— Дело это весьма деликатное, милорд.
— Очень может быть. — Себастиан вытянул ноги к огню и опять принялся поглаживать кота. — И несколько опасное.
— Чепуха. У меня в сумочке пистолет, а кучер, который меня привез, согласился подождать. Уверяю вас, я в полной безопасности.
— Пистолет? — Он весело взглянул на нее. — Вы необыкновенная женщина, мисс Мерривезер. Неужели вы считаете, что вам понадобится пистолет, чтобы защищаться от меня?
— Бог мой, конечно же, нет, милорд. — Прюденс была потрясена до глубины души. — Вы ведь джентльмен, сэр.
— Неужели?
— Разумеется! Прошу вас, не смейтесь надо мной, милорд. Я взяла с собой пистолет, чтобы защититься от бандитов. Насколько мне известно, их здесь предостаточно.
— Верно.
Кот свернулся калачиком на коленях у Себастиана и немигающе уставился на гостью. Прюденс вдруг пришло в голову, что глаза у этого кота такого же золотистого цвета, как и у его хозяина. Это открытие привело ее в замешательство.
— Как зовут вашего кота, сэр? — неожиданно спросила она.
На губах Себастиана опять заиграла легкая улыбка.
— Люцифер.
— Да? — Прюденс осторожно откашлялась. — Так вот, как я уже сказала, я самая обыкновенная женщина, ничего необычного во мне нет, но, к несчастью, тонкости столичного этикета мне неведомы.
— Не согласен с вами, мисс Мерривезер. Вы самая необыкновенная женщина, с которой мне когда-либо доводилось встречаться.
— Верится с трудом, — недовольным голосом сказала Прюденс. — Впрочем, это к делу не относится. Итак, насколько мне известно, я стала причиной недоразумения, возникшего сегодня вечером между вами и моим братом, и я собираюсь немедленно положить этому конец.
— Неужели? — Себастиан задумчиво прищурил янтарные глаза. — Мне не известно ни о каком недоразумении между мной и Тревором Мерривезером.
— Не пытайтесь обмануть меня, притворяясь, будто вы ничего не знаете, милорд. — Прюденс сжала на коленях затянутые в перчатки руки. — До меня дошел слух, что на рассвете у вас с Тревором должна состояться дуэль. Ничего подобного я не потерплю.
— И как вы намерены нам помешать? — Себастиан с ленивым интересом изучал ее.
— За последние несколько часов я постаралась кое-что узнать об условиях дуэлей и пришла к определенному решению.
— Неужели?
— Да. Чтобы положить конец этому идиотскому недоразумению, одна из сторон должна извиниться. Как только я это поняла, тотчас же вытащила Тревора с вечера у Аткинса и поговорила с ним. К сожалению, он оказался чрезвычайно упрям, хотя заметно боится того, что должно произойти на рассвете. Видите ли, он еще очень молод.
— Но очевидно, не так уж молод, если решился бросить вызов.
Прюденс покачала головой:
— Он только и твердит, что должен пройти через такое испытание, поскольку на карту поставлена моя честь, да и его тоже. Представляете себе? Моя честь.
— Обычное дело. Дуэли, как правило, происходят именно из-за женщин. Если бы не была затронута честь женщины, они были бы невыносимо скучны.
— Какая чепуха! Позвольте заметить, милорд, если вы действительно так считаете, то у вас не больше здравого смысла, чем у моего брата.
— Потрясающее замечание!
Прюденс пропустила его выпад мимо ушей.
— Глупо думать, будто вы оскорбили меня тем, что поговорили со мной и пригласили танцевать! В ваших поступках не было ничего оскорбительного. Так я Тревору и сказала.
— Благодарю вас.
— Дело в том, — честно призналась Прюденс, — что после смерти родителей брат чувствует себя моим защитником. Ему кажется, что, как мужчина, он несет перед семьей определенные обязательства. Помыслы у него благородные, но иногда он чересчур увлекается идеей моей защиты. Было просто смешно с его
