— Признаться, Невилл всегда казался мне вполне нормальным.
— Что делает его еще более опасным, не так ли?
— Возможно. Однако мы говорим о нем так, словно абсолютно уверены в том, что именно он убивает женщин. На самом деле мы этого еще не знаем.
— Ты прав. Мы слишком забегаем вперед. — Лавиния разглядывала дома. — Домоправительницы и служанки — вот самый надежный источник информации. Надеюсь, ты захватил с собой приличную сумму.
— Почему это всегда мне приходится платить, когда мы ведем расследование?
Лавиния решительно подошла к первой двери.
— Мы можем включить это в счет твоего клиента.
— Однако все больше возрастает вероятность того, что мой клиент — один из преступников. В таком случае мне будет трудно получить от него гонорар. Так что лучше включить непредвиденные расходы в счет твоей клиентки.
— Пожалуйста, перестань ворчать, Тобиас. — Лавиния спустилась по ступенькам. — Это отвлекает меня. Он стоял на тротуаре, наблюдая за ней.
— Выслушай меня, прежде чем постучишь. Постарайся не показать, что готова заплатить за информацию. Иначе деньги у нас кончатся раньше, чем мы доберемся до конца квартала, так ничего и не узнав.
— У меня есть кое-какой опыт торга, если вы помните, сэр. — Лавиния подняла молоток и решительно постучала.
Появившаяся служанка была расположена посплетничать о женщине, развлекавшей джентльмена по ночам. Однако она не видела ее уже два дня.
Тот же результат ожидал Лавинию у следующей двери, потом еще у одной.
— Безнадежно! — заявила она через сорок минут, поговорив со служанкой в последнем на улице доме. — Никто не видел Салли, и тем не менее я убеждена: она вернулась, чтобы заняться раной и собрать вещи.
— Это мог быть другой человек. — Тобиас взял Лавинию под руку и повел к домику Салли. — Возможно, Невилл собрал ее вещи, чтобы казалось, будто она отправилась в путешествие.
— Вздор! Если бы Невилл хотел представить все так, будто она покинула страну, он выбросил бы остатки еды на кухне. Ни одна женщина, покидая дом на продолжительное время, не оставила бы мясо и овощи.
— Невилл — человек со средствами. Его хозяйством всегда занимались слуги и домоправительницы. Он, наверное, лет двадцать не бывал на кухне.
— Полагаю, ты прав. Но я все равно подозреваю, что это Салли приходила домой той ночью.
Тобиас крепче сжал ее руку:
— Ты придумала эту версию потому, что не хочешь поверить в смерть Салли?
— Конечно.
— Но ты даже не знаешь эту женщину! Она проститутка, которая, судя по слухам, зарабатывала на жизнь в борделе, прежде чем привлекла внимание Невилла.
— При чем здесь это?
Уголок его рта слегка дрогнул.
— Ни при чем, Лавиния. Совершенно ни при чем.
Лавиния рассеянно смотрела на безумную торговку цветами. Старуха остановилась перед домом Салли. Ее разговор с невидимым собеседником становился все более оживленным.
— Не могу продать такие красные розы, говорю тебе. Нельзя же продать кровавые розы. Никому они не нужны, понимаешь…
Лавиния внезапно остановилась, вынуждая остановиться и Тобиаса.
— Торговка цветами, — прошептала она. Он взглянул на старуху.
— И что в ней такого?
— Никому не нужны кровавые розы.
— Посмотри на ее накидку, — прошептала Лавиния. — Она очень дорогая, правда? А женщина явно очень бедная.
Тобиас пожал плечами:
— Кто-то, несомненно, пожалел ее и отдал накидку.
— Подожди здесь. Я хочу поговорить с ней. — Лавиния высвободила руку.
— Что это даст? Она безумна.
Лавиния пропустила слова Тобиаса мимо ушей и очень медленно подошла к старухе, стараясь не напугать ее.
— Добрый день, — мягко сказала она. Торговка цветами вздрогнула и сердито посмотрела на Лавинию, словно возмущаясь тем, что та перебила ее.
— Сегодня продаю только кровавые розы, — заявила она. — Никому не нужны кроваво-красные розы.
— Вы продавали розы женщине, жившей в этом доме? — спросила Лавиния.
— Никому не нужны кровавые розы.
«Как говорить с сумасшедшей цветочницей?»— подумала Лавиния. Однако безумная старуха все же не оказалась в сумасшедшем доме. Значит, она способна зарабатывать на жизнь, продавая цветы. А это, в свою очередь, свидетельствует о том, что она обладает элементарными навыками торга.
Лавиния позвенела монетами Тобиаса.
— Я хотела бы купить ваши кровавые розы, — сказала она.
— Нет. — Женщина судорожно вцепилась в корзинку. — Никому они не нужны.
— Мне нужны.
— Никому не нужны кровавые розы. — Хитрый блеск появился в глазах женщины. — Я знаю, что тебе нужно.
— Вот как?
— Тебе нужна моя новая накидка, а не красные розы. Никому не нужны кровавые розы. Тебе нужна моя кровавая накидка.
— Ваша новая накидка очень красивая.
— Почти нет крови. — Цветочница гордо улыбнулась, обнажив щербатый рот. — Только немного на капюшоне.
Боже милостивый! Только спокойнее. Не следует пугать ее слишком большим количеством вопросов. Нужно забрать у нее накидку.
— На моей накидке совсем нет крови, — очень тихо промолвила Лавиния. — Не хотите ли поменяться со мной?
— Ага, ты предлагаешь меняться, да? Что ж, это очень даже интересно. Знаешь, а вот ей она была не нужна из-за крови. И кровавые розы никому не нужны.
— Мне нужны.
— Она раньше покупала у меня розы. — Цветочница посмотрела в свою корзинку. — Но в ту ночь они ей были не нужны. Она была в крови. Сказала, что едва выжила.
Сердце Лавинии бешено забилось.
— Она жива?
— Ага. — Цветочница ухмыльнулась. — Но теперь она боится и прячется. Попросила у меня мою старую накидку. Она совсем без крови.
Лавиния расстегнула свою накидку, сбросила ее с плеч и протянула женщине вместе с монетами:
— Я отдам вам эту отличную накидку и еще монеты за вашу накидку.
Цветочница настороженно рассматривала предложенную Лавинией накидку.
— Она старая.
— Уверяю вас, она еще долго будет носиться.
Безумная склонила голову набок, а потом выхватила накидку из рук Лавинии:
— Давай-ка посмотрим, чего ты предлагаешь, дорогуша.
