Клео горько улыбнулась.
— Очень сомневаюсь. Он боится, что кто-то узнает о его связи с женщиной сомнительной репутации.
— Не обижайся, Клео, я знаю, что он тебе нравился, но ведь он псих. Хотя, возможно, и сделает блестящую политическую карьеру.
Клео собралась ответить, но смолкла, увидев, что к ним бежит Сэмми. Малыш был в пижаме. В кулачке он держал Уточку-шуточку.
— Почему ты не в кровати, милый? — удивилась Сильвия. — Тебе давно пора спать.
— Я не могу спать.
Сэмми обнял ногу матери и схватил ее за руку.
— Тебе приснился страшный сон? — ласково спросила Сильвия.
— Нет. — Сэмми прижал к груди Уточку. — Триша плачет.
— Неужели?
Клео нахмурилась. Комната Трипш была рядом с комнатой Сэмми.
— Все плачет и плачет.
Сэмми зарылся лицом в юбку матери.
— Пойду посмотрю, что с ней, — сказала Клео. — Не беспокойся, Сэмми, все уладится.
Сэмми кивнул, по-прежнему уткнувшись в подол матери. Сильвия взяла его на руки и крепко обняла.
— Клео с ней поговорит, милый. Все будет хорошо.
— Триша, наверное, расстроилась, потому что нет Бенжи. — Клео обменялась взглядом с Сильвией. — Пожалуйста, последи здесь за всем.
— Конечно, — отозвалась Сильвия. — Мы с Максом вполне справимся.
Сэмми оживился, увидев Макса за стойкой бара.
— Вон Макс. Привет, Макс.
Он помахал ему Уточкой.
Макс посмотрел в их сторону. Сначала его взгляд задержался на Сэмми, потом на Клео. Он поставил на стойку бутылку хереса, которую держал в руке, и направился к маленькой группе у дверей в гостиную.
— Что-то случилось? — спросил он негромко.
— Триша плачет, — пояснил Сэмми. — Клео хочет ее успокоить.
— Ясно. — Макс внимательно наблюдал за Клео. — Вы думаете, это серьезно?
— С точки зрения Триши, да, — ответила Клео. — Она беспокоится о Бенжи. Он не дает о себе знать. Я скоро вернусь.
Клео поспешила к лестнице наверх. Она не удивилась, что Триша в слезах. Она беспокоилась о ней с прошлого вечера, когда обнаружилось исчезновение Бенжи.
Комната Триши была на третьем этаже. Она поселилась в гостинице два года назад, когда поступила сюда на работу. Триша и Бенжи почувствовали симпатию друг к другу с первой встречи. Клео знала, что у них много общего. Возможно, слишком много. Они оба выросли в неблагополучных и недружных семьях. Скоро они стали близкими друзьями, а полгода назад любовниками.
Клео с некоторым опасением наблюдала за развитием неизбежного романа между Тришей и Бенжи. Она сомневалась, что тот и другой способны поддерживать прочные и серьезные отношения, и в то же время Клео знала, что именно этого они оба страстно желали. В молодой паре чувствовалась некая обреченность; они были как две потерянные души, которые прижались друг к другу, спасаясь от бури.
Клео осторожно постучала в дверь.
— Триша, это я, Клео.
— Клео? — Голос Триши звучал приглушенно. — Я лежу. Прошу тебя, уходи.
— Триша, ты знаешь, что я не уйду. Сэмми сказал, ты плачешь. Впусти меня, пожалуйста. Мы поговорим.
— Я не хочу говорить.
— Даже о Бенжи?
— Особенно о Бенжи.
Триша внезапно разразилась надрывными рыданиями.
Клео не могла этого вынести.
— Впусти меня, Триша, или я отопру дверь запасным ключом.
Некоторое время стояла тишина. Затем дверь медленно открылась, и показалось опухшее от слез лицо Триши.
— Триша, — прошептала Клео и заключила ее в нежные объятия.
— Я знаю, почему он ушел, — простонала Триша. — Это из-за меня.
— Конечно, не из-за тебя. — Клео гладила Тришу по плечу. — Ты знаешь, что у Бенжи хватает собственных проблем. Ему трудно с ними разобраться.
— Знаю, — всхлипнула Триша. — А я добавила ему еще одну.
— Ты не виновата, что Бенжи ушел.
— Нет, виновата, — сдавленным голосом произнесла Триша. — Я беременна.
Клео невольно закрыла глаза; ее худшие опасения подтвердились.
— Боже мой.
— Я сказала Бенжи, и он струсил. Вот почему он ушел. Клео, что мне теперь делать? Я так боюсь.
— Все в порядке, Триша, — ласково сказала Клео. — Все уладится. Ты не одна.
Время близилось к полуночи, когда уставшая Клео добралась наконец до своей комнаты в башне на третьем этаже. Она с особой заботой выбрала для себя это убежище сразу после переезда в гостиницу.
Ее жилище находилось далеко от гостиничных номеров. Маленькая квартирка в башне обеспечивала уединенность; кроме того, из окон открывался прекрасный вид на море. Случалось, что Клео нуждалась и в том, и в другом. Жизнь в окружении семьи и в гуще постояльцев приходилась ей по вкусу, но временами ей был необходим умиротворяющий покой своего дома.
По-прежнему размышляя о бедственном положении Триши, она отперла дверь и вошла в уютную, тесную от мебели комнату. Комната была обставлена, как и вся гостиница, в пышном викторианском стиле. Каждый предмет, начиная от обоев в цветах и кровати под балдахином и кончая фарфоровыми часами на столе, был с любовью выбран самой Клео.
Не закрывая за собой дверь, она щелкнула выключателем на стене. Настольная лампа у кровати залила мягким светом белые подушки в кружевных наволочках.
Лампа осветила и нечто другое: кусок алой атласной ленты, словно змея извивавшийся на подушке.
Клео застыла на месте, не в силах отвести глаз от алой змеи. У нее вдруг закружилась голова. Пальцы, все еще сжимавшие ручку двери, задрожали.
— Это вы? — Макс возник позади в проеме открытой двери, нависнув над Клео. — Я вас искал. Хотел с вами поговорить, прежде чем вы ляжете спать.
— Не сейчас.
Она говорила хриплым шепотом, не спуская взгляда с алой атласной ленты.
— Почему не сейчас?
Он бесцеремонно протиснулся мимо нее, одним быстрым взглядом окинул комнату и повернулся к Клео.
— Что случилось?
— Прошу вас, — прошептала она. — Уходите.
— Можно подумать, вы увидели привидение.
— Уходите.
Ее голос был едва слышен.
Макс не обратил никакого внимания на приказание. Вместо этого он спокойно закрыл дверь.
— Пожалуйста, без обмороков. Я не представляю, как поступать с женщиной в обмороке.
