лошадей, и не в громкой музыке, и не в пустой мелодраме, во время которой взрывались шутихи, а все герои пели глупейшие арии. Все это оставило Гарри совершенно равнодушным. Он только смотрел на жену и дочь, которые даже высунулись из ложи, чтобы не пропустить ни мгновения из разворачивавшегося внизу действа.
По крайней мере, в одном Августа оказалась права. Мередит была невероятно счастлива. И снова Гарри поразился, глядя, как расцвела его вечно серьезная дочь за эти несколько последних недель. Похоже, она наконец-то впервые открыла для себя радости детства.
Их счастливый вид заставил его даже задуматься над тем, правильно ли было устанавливать для Мередит столь строгое расписание, которое он велел ей неукоснительно соблюдать. Пожалуй, это требование оказалось чересчур суровым. В расписании явно не хватало игр и развлечений, столь необходимых ребенку.
Гарри видел, как восторженно ахнула Мередит, когда девушка на арене внизу перелетела через барьер из разноцветных платков и благополучно приземлилась на спину мчащейся лошади. Совершенно очевидно, дочь его в последнее время просто преобразилась, печально подумал он. Хорошо еще, если ей не придет в голову полететь на воздушном шаре или присоединиться к труппе Эстли и стать одной из его смелых наездниц-акробаток.
Он перевел взгляд на жену, которая как раз показывала Мередит на артиста, игравшего роль злодея. Великолепная огромная люстра над ареной отбрасывала золотистые блики на блестящие волосы Августы. Слова, которые она так искренне сказала ему вчера ночью, все еще звучали у него в ушах.
Я хочу быть среди самых близких твоих друзей.
Он понимал, ей трудно привыкнуть к новой семье, живущей по иным устоям, чем та, к которой принадлежала когда-то она. Августа была последней из нортамберлендских Баллинджеров и тяжело переживала свое одиночество после гибели брата. Теперь Гарри хорошо понимал ее.
Но почему же Августа не может понять, как много она значит для той семьи, в которую вошла? Она, конечно же, не может не замечать, что Мередит буквально не отходит от нее ни на шаг. Правда, девочка так и не начала называть Августу мамой, но теперь это казалось Гарри уже не таким важным.
То, что Августе не дает покоя нежелание мужа стоять перед ней на коленях и твердить ей о вечной любви, раздражало Гарри и казалось ему по меньшей мере странным. Нет, она, конечно же, чересчур чувствительна! Гарри считал, что уже не раз продемонстрировал ей свою сердечную привязанность. И свое доверие. Он даже нахмурился, думая о том, насколько великодушным и мягкосердечным стал при новой графине Грейстоун.
Да любой другой мужчина, увидев, как его жена среди ночи влезает в дом через окно, сразу решил бы, что ему наставили рога!
Вчера Августа должна была бы молить его о прощении и клясться, что никогда больше не будет искать подобных приключений. Но вместо этого она разъярилась и вызвала собственного мужа на дуэль!
Нет, эта женщина, безусловно, читает слишком много романов!
Я хочу быть связанной с тобой теми же узами, что связывают вас с Салли и Питером…
Естественно, он исключил ее из расследования. И не только потому, что ей не хватало опыта, хотя и само это было достаточно важной причиной. Больше всего он не хотел волновать ее: ведь Ричард, безусловно, был причастен к тому темному делу.
Но теперь Гарри уже сомневался, правильно ли поступил, отстранив Августу. Так или иначе, она все равно оказалась замешанной в эту историю, и именно потому, что в ней был замешан ее брат. К тому же последний человек в роду нортамберлендских Баллинджеров имеет право знать правду.
Гарри услышал, что музыка стала громче: представление близилось к концу. Лошади и актеры уже раскланивались под восторженные аплодисменты зрителей.
На пути домой Мередит болтала без умолку.
— Папа, как ты думаешь, я могла бы научиться ездить на лошади, как та дама в розовом?
— Не думаю, чтобы это искусство очень пригодилось тебе в будущем, — ответил Гарри, быстро взглянув на довольную Августу. — Довольно редко требуется ездить, стоя на спине у лошади.
Мередит нахмурилась. Логика отца была, как всегда, безупречной.
— Наверное, ты прав. — Потом она снова просияла. — А чудесно было, когда пони спас ту даму?
— Чудесно.
— А что тебе больше всего понравилось, папа?
Гарри сдержанно улыбнулся, снова посмотрев на Августу.
— Декорация.
Когда карета остановилась возле их особняка, Гарри коснулся руки Августы.
— Останься на минутку, пожалуйста. — И велел Мередит:
— А ты беги в дом. Августа сейчас придет.
— Хорошо, папа. — Мередит выскочила из кареты и тут же принялась рассказывать лакею об удивительном представлении, которое только что видела.
Августа с любопытством посмотрела на Гарри:
— Да, милорд?
Он поколебался, а потом словно бросился в ледяную воду…
— Я сейчас поеду поговорить кое о чем с Шелдрейком в одном из клубов.
— Снова о вашем расследовании?
— Да. Сегодня, поздним вечером, мы втроем — Салли, Шелдрейк и я — собирались провести нечто вроде совещания. Хотим обсудить все, что нам стало известно об этом деле, и посмотреть, нет ли у нас каких-то ответов на накопившиеся вопросы. Если желаешь, можешь к нам присоединиться.
Глаза Августы широко распахнулись.
— О, неужели правда, Гарри?
— У тебя тоже есть полное право знать все, дорогая. Наверное, я совершенно напрасно не допускал тебя к расследованию раньше.
— Милорд, как мне отблагодарить вас?
— Ну, я бы… — Гарри был явно смущен, когда Августа бросилась ему на шею.
Она обнимала его с таким искренним восторгом, что не замечала даже открытой дверцы кареты. Так что по крайней мере лакей и кучер могли лицезреть все происходящее внутри.
— Во сколько мне ожидать тебя домой, Гарри?
— Хм, где-нибудь около трех. — Он нежно разомкнул руки Августы, чувствуя, что его тело уже начинает отвечать на ее ласку. — Жди меня в библиотеке. А потом мы с тобой пройдем прямо через сад.
— Я буду ждать! — Ее улыбка была ярче огней в цирке Эстли.
Гарри подождал, пока она спокойно войдет в дом, а потом велел кучеру ехать в клуб, где они должны были встретиться с Питером. Как только карета тронулась, Гарри попытался убедить себя, что поступил правильно, разрешив Августе принять участие в совещании их маленькой группы.
Возможно, он поступил и правильно, но решение принял вопреки собственному здравому смыслу. Гарри задумчиво смотрел в окно, чувствуя, как его охватывает беспокойство.
Питер Шелдрейк, как всегда одетый щеголевато, вышел из игорной комнаты и двинулся навстречу только что прибывшему Гарри с бутылкой кларета в руке.
— Ого! Я вижу, ты вполне пережил поход в цирк, на который тебя обрекли сегодня вечером твои легкомысленные дамы! Давай-ка выпьем по бокалу, и ты расскажешь мне о том замечательном представлении, которое, должно быть, видел у Эстли. Несколько лет назад я водил туда своих племянников, и единственное, что удержало их от вступления в его труппу, — это мое обещание пойти туда с ними еще раз.
Гарри невольно улыбнулся и проследовал за Питером в их любимый уединенный уголок.
— Я как раз думал, что тоже рискую столкнуться с той же проблемой. И не только из-за Мередит. У меня возникли весьма серьезные опасения, что и Августа мечтает о сценической славе.
— Что ж, попытайся встать на ее место, — сказал Питер с усмешкой. — Быть графиней Грейстоун довольно скучное занятие, а там дерзкие отважные наездники, толпа восторженных зрителей! Аплодисменты! Приветственные крики! Молодые мужчины, которые не сводят с тебя влюбленных глаз, свешиваясь с верхних ярусов и из лож!
