— С тем, чтобы вместе с Эмелин захватить дом Марча? — догадался Доминик. — Неплохо придумано. Воображаешь, что он согласится?
— До сих пор мне не удалось убедить его в мудрости моего замысла, но я твердо надеюсь на успех. В конце переулка что-то блеснуло.
— Смотри!
— Что там?
— Кажется, кто-то стоит у входа в переулок, который ведет к черному ходу дома Пирса.
Неясный силуэт пошевелился, осторожно выскальзывая из глубокого озера тьмы на лунный свет.
Доминик быстро выпрямился.
— Да, вот он, вернее, она. Это женщина в плаще.
— Бьюсь об заклад, это Пирс в женском костюме, — прошептал Энтони.
— Верно, — так же тихо согласился Доминик. — Только не двигайся, чтобы он нас не увидел.
Фигура в плаще быстро зашагала по улице. Пирс не захватил фонаря, очевидно, довольствуясь яркой луной. При этом он не издавал ни звука, словно призрак.
— Как ночной дух, — пробормотал Доминик.
Старая сводня в который раз приложилась к бутылке с джином, вытерла рот рукой и, прищурившись на сидевшего напротив Тобиаса, весело закудахтала:
— В те веселые деньки меня звали матушкой Мод. И поверите, я неплохо жила продажей младенцев и детишек. Вам и не снилось, какой всегда был спрос на здорового мальчишку или хорошенькую девчонку. Ко мне за товаром ломились все: от самых знатных господ до последней швали.
Его тошнило от этой проклятой бабы, внутри все холодело, но Тобиас ничем не выказал отвращения. Кабачок, запрятанный в самом чреве самого грязного, самого опасного и гнусного квартала в Лондоне, казался темным дымным адом. По сравнению с ним «Грифон» выглядел эксклюзивным клубом для джентльменов.
Матушка Мод замолчала и выжидающе уставилась на него.
Он выложил на грубо сколоченный стол еще несколько монет, а рядом с ними поместил кольцо «мементо мори», найденное в спальне Фуллертона в замке Бомон. Маленький золотой гробик зловеще поблескивал в свете свечи.
— Улыбчивый Джек сказал, что ходили слухи, будто несколько лет назад ты продала двух маленьких мальчиков человеку, который носил похожее кольцо, — заметил он, открывая гробик.
Матушка Мод долго пялилась на крохотный череп, прежде чем перевести взгляд на маленькую горку монет. На лице старухи читались страх и нерешительность.
Тобиас добавил еще одну монету.
— Да.
Матушка Мод глотнула еще джина, словно пытаясь успокоить нервы.
— Я имела кое-какие делишки с человеком, который носил кольцо с черепом.
— Какие именно?
— Он был не такой, как все мои клиенты, — выпалила Мод.
— В каком смысле?
— Большинство из тех, кто покупал детей, обучали их работать. Ну, там карманы чистить, милостыню просить или в дымоходы лазить. Девчонок отправляли в бордели или на улицы, чтобы отрабатывать хлеб и крышу над головой. А были и такие, кто покупал детишек по причинам, о которых я ничего не желаю знать.
Если эти причины таковы, что даже матушке Мод не по себе, Тобиас тоже не желал бы ничего знать. Но сегодня ему необходимо докопаться до правды.
— Тот мужчина, что носил кольцо. Как думаешь, почему ему так уж нужны были мальчики?
Мод приложилась к джину и отставила бутылку. Красноватые глазки злобно блеснули.
— Он сказал, что вроде бы имеет какое-то дело, а вот наследников нет и оставить его некому. Пояснил, что нуждается в учениках. Хочет обучить их ремеслу. — Она ехидно скривилась. — Но если это правда, почему он не получил все, что хотел, из обычного приюта?
— Вместо этого он пришел к тебе.
— Так оно и было. И уж поверьте, он щедро заплатил матушке Мод. Два крепких здоровых паренька, тут уж ни дать ни взять. Оба умны, как черти. Братьями они были. Родными братьями. Одному лет восемь, другому, думаю, четыре или пять.
— А что сталось с их родителями?
— Мать умерла в борделе. Обоих я нашла на улице. Старший присматривал за младшим. Карманы чистили. Или грабили пьяных джентльменов, которые искали развлечений в нашей округе.
— А отец?
— Кто знает?
Тобиас глянул на кольцо.
— А что, по-твоему, было дальше с этими мальчишками?
— Можно подумать, я спрашивала, — фыркнула Мод. — Иначе какие бы клиенты ко мне пошли? Как известно, я лишних вопросов не задаю.
— Но может, слышала какие сплетни относительно того ремесла, которым занимался человек с кольцом. Чему он хотел научить мальчишек?
— Еще бы не слышала. — Мод покачала головой и мрачно уставилась на кольцо. — Время от времени до меня доходили слухи насчет человека, носившего золотой череп на пальце. Поговаривали, что за золото он избавится от всякого, на кого только укажешь, даже от богатого джентльмена или знатной дамы. Но только если посчитает, что они этого заслуживают.
— А тебе не известно, что случилось с этим человеком, который торговал смертью?
Мод подняла бутылку с джином.
— Слышала, будто он ушел на покой. Передал бизнес своим ученикам.
Энтони и Доминик стояли в окутанном ночью парке на противоположной стороне от дома номер двадцать на Тредхолл-сквер, красивого трехэтажного здания, одного из нескольких, стоявших в ряд по улице.
Согласно инструкциям Тобиаса они последовали за Пирсом, не пытаясь его остановить, сохраняя почтительное расстояние между ним и собой. На улицах даже в такой час было полно народу, так что парикмахер ничего не замечал.
Но несколько секунд назад они оказались на площади, как раз вовремя, чтобы увидеть, как объект слежки легко перепрыгнул через ограду участка, на котором стоял особняк, и исчез, ступив на лестницу, ведущую вниз, на кухню, которая, по-видимому, находилась в полуподвале.
— Если хочешь знать, есть только одна причина, почему он спустился туда в этом плаще, — выпалил Доминик. — Уж конечно, не для того, чтобы причесывать даму в час ночи!
— Знаю.
Неумолимая реальность происходящего у них на глазах послала ледяной озноб по спине Энтони.
— И какого черта мы должны теперь делать? — прошептал Доминик.
— Единственное, что тут можно предпринять, — ломиться в переднюю дверь, чтобы перебудить домашних.
— Нас примут за сумасшедших, которые что-то мелют в бреду о преступнике, проникшем в дом.
— А у тебя есть план получше?
— Нет.
— Все равно нужно спешить, — объявил Энтони, устремляясь вперед. — Весьма сомневаюсь, что Пирс будет долго возиться. Не забывай, этот человек — профессионал.
Они вместе перебежали улицу и поднялись на крыльцо притихшего дома. Энтони схватил тяжелый медный молоток и принялся колотить в дверь.
— Уж лакей или горничная должны бы проснуться, — пробормотал Доминик.
Но к изумлению Энтони, никто не подошел к двери, чтобы потребовать объяснений ночного дебоша.
— Попробуй еще раз, — посоветовал Доминик. — Только сильнее!
