желал бросить мне вызов. Убийца, казалось, был одержим стремлением подражать Элланду, и я думал, что он, вероятнее всего, винит меня за самоубийство последнего. Но при чем тут Аспазия? Она твердила, что все дело в ее отношениях с Закери, поскольку они были любовниками. Признаю, трудно ожидать логических умозаключений от убийцы, но ее доводы не казались мне достаточно вескими.
— Верно, — кивнул Вейл. — Он был совершенно недвусмысленно нацелен на вас как на своего смертельного врага. К чему утруждаться, убивая любовницу брата, если только ему это не было выгодно?
— У него была причина послать ей кольцо, — ответила Лавиния. — Это был его способ заверить, что он знает ее секреты и теперь может шантажировать сколько угодно.
— Хорошо, — кивнула Джоан, — я понимаю, почему вы, Тобиас, спешно помчались вчера к Аспазии. Но, Лавиния, что вас заставило обыскивать ее дом?
— Превосходный вопрос, — проворчал Тобиас, бросив мрачный взгляд на Лавинию. — И можете быть уверены, я сам его задавал.
— Но не для того, чтобы спокойно выслушать ответ, — вставила Лавиния. — Клянусь, он вчера не дал мне ни минуты покоя. Испортил мне холодный ужин, которым я пыталась наслаждаться. В конце концов пришлось самым серьезным образом просить его покинуть мой дом и не возвращаться, пока его настроение не улучшится.
— И все же? — не успокаивался Вейл. — Что вас побудило обыскать дом Аспазии?
Последовало короткое молчание. Лавиния чувствовала на себе взгляды всех собравшихся, но неторопливо пригубила чай и отставила чашку.
— Порыв, — призналась она.
Лицо Тобиаса еще больше потемнело.
— Вчера я увидела Аспазию на Оксфорд-стрит. Когда она вышла из экипажа, я заметила ее полусапожки и вспомнила, что сказал Милый Нед, когда я попросила описать женщину, которая его наняла. Среди всего прочего он упомянул, что на ней были лайковые полусапожки.
— Дорогие и очень модные! — оживилась Джоан. — Ну разумеется! По словам Неда, платье женщины было старым, и вы рассудили, что обувь должна была подходить ко всему костюму, то есть иметь столь же плохое качество.
— Не совсем. Мне вдруг пришло в голову, что убийца-мужчина, надевший некрасивое немодное платье, дабы скрыть свой пол, вряд ли стал бы тратиться на весьма недешевую лайковую обувь. Мало того, когда я видела его в ту ночь в замке, на нем были простые, крепкие кожаные башмаки. Именно такие носят горничные.
— И в каких может бегать мужчина, если возникнет необходимость, — сухо добавил Тобиас.
— Очень мудрое наблюдение, — похвалила Джоан.
— Потом я заметила, что волосы Аспазии были уложены массой локонов и буколек, — продолжала Лавиния, — и припомнила, как Милый Нед упоминал также о светлом парике, причесанном самым простым образом, с пучком на затылке. До меня вдруг дошло, что такой фасон для парика, скрывающего настоящие волосы, мог выбрать только тот, кто был не слишком сведущ в парикмахерском искусстве.
— Что ж, — одобрительно кивнула Джоан, — это объясняет ваш порыв заглянуть в ее дом по пути к себе. В конце концов, Аспазия, казалось, будет довольно долго занята покупками.
Лавиния сделала жалобную гримаску:
— На беду, она послала двух уличных мальчишек следить за мной. Когда они увидели, что я направляюсь к той улице, где она живет, немедленно побежали и предупредили ее об опасности. Она всегда заботилась о том, чтобы маленькие шпионы знали, где ее найти, и немедленно поспешила выяснить мои намерения. Увидела, как я беседую со стариком в парке, а потом исчезаю в переулке за ее жилищем.
Тобиас сложил руки на груди.
— Можно сказать, что на этом этапе и Аспазия действовала импульсивно. Сообразила, что, если Лавиния проберется в дом, это означает, что она сама отныне тоже попала в число подозреваемых. Вот и решила раз и навсегда избавиться от Лавинии и немедленно покинуть страну.
— Поэтому и схватила первого попавшегося заложника и попыталась использовать его, чтобы убрать меня. Но дряхлый старик оказался профессиональным убийцей.
— Но что делал Мементо Мори в парке перед ее домом? — удивилась Джоан.
— Очевидно, ждал ее возвращения, — пояснил Тобиас, вынимая из кармана кольцо, которое нашел на перилах лестницы. — Думаю, он решил ее убить, а для этого сам выманил из дома экономку.
— Сидел в засаде, поджидая добычу, — покачал головой Вейл. — Но первой показалась Лавиния.
— И неимоверно усложнила ему дело, — процедил Тобиас. — Только он был не против внезапного изменения своих планов. Способность молниеносно разобраться в ситуации — наверняка одна из причин его профессионального успеха.
— Как по-вашему, где он сейчас? — спросила Джоан.
— Вне всякого сомнения, на пути к своему коттеджу у моря, — тихо выговорила Лавиния. — Подозреваю, что он вышел из добровольного заточения только с целью отомстить за гибель учеников.
— По крайней мере хотел нас в этом убедить, — проворчал Тобиас. — Лично я на твоем месте, Лавиния, не поверил бы ни одному его слову.
Лавиния резко вскинула голову:
— Он старый человек, Тобиас. И безоружный, если не считать трости. Ты мог бы погнаться за ним и пристрелить. Почему же не сделал этого?
Тобиас сцепил руки за спиной и рассеянно взглянул в окно.
— Думаю, он позволил взять себя в заложники, потому что знал: ты находишься в доме, и Аспазия намеревается тебя убить. Вот и старался защитить тебя. Разделавшись с ней, он почти наверняка спас твою жизнь. И за это я в вечном долгу перед ним.
Остальные молча переваривали это откровенное признание. Наконец Лавиния неловко откашлялась.
— И это еще одна причина, почему я поддалась порыву обыскать дом Аспазии.
Никто не произнес ни слова.
— Я искала предлог связать ее с этими убийствами, — выпалила Лавиния. — Терпеть не могла эту женщину.
Когда Тобиас на следующее утро прибыл к завтраку, на крыльце дома лежал конверт. Поежившись от дурного предчувствия, Тобиас подхватил письмо, быстро выпрямился и оглядел улицу. Никого, если не считать пожилого садовника, трудолюбиво подстригавшего на углу живую изгородь. Лицо его было полускрыто широкополой шляпой. Если он и заметил пристальное внимание Тобиаса, то не подал виду. Тобиас еще раз глянул на него и принялся рассматривать печать, оттиснутую на черном воске, улыбаясь про себя. Когда он снова поднял голову, садовник исчез.
Тобиас открыл дверь и ступил в переднюю.
— А, вот и вы, мистер Марч! — воскликнула миссис Чилтон, вытирая руки о передник. — Мне тут показалось, что я слышу шаги на крыльце. Вы как раз вовремя. Сейчас подаю завтрак.
— Знаю. Мое появление, несомненно, стало для вас огромным сюрпризом, не так ли?
Экономка закатила глаза и подтолкнула его к утренней столовой. Тобиас вошел в комнату, не выпуская из рук конверта. Эмелин и Лавиния уже сидели за столом, залитым солнечным светом.
— Доброе утро, сэр, — жизнерадостно приветствовала Эмелин. — Что это у вас?
— Письмо, которое я нашел на вашем крыльце.
Лавиния опустила газету и с любопытством уставилась на конверт.
— На крыльце, говоришь? Интересно, от кого это?
— Почему бы не вскрыть его и не узнать тайну?
Тобиас выдвинул стул и отдал конверт Лавинии. Она тихо вскрикнула, увидев крошечный череп, отпечатавшийся на черном воске.
— Это Мементо Мори! — сообщила она Эмелин, развертывая письмо. — Хотела бы я знать, откуда… — Она осеклась при виде спланировавшего на стол банковского чека. — Господи милостивый! Тысяча фунтов!
— Прочти письмо! — потребовала Эмелин, умирая от волнения. — Скорее, я просто не выдержу
