— Но как ты это сделаешь, Кейтлин?
Ужасная улыбка заиграла на изуродованном лице художницы.
— За эти годы я прекрасно изучила характер этого негодяя. Я уверена, он спит и видит завладеть моей «Кровавой страстью». Он привык неизменно получать все, чего только не пожелает. Но на сей раз он не только не приобретет моей картины — я продам ее любому другому покупателю, — но будет опозорен. Как только с холста будет снято покрывало, все немедленно узнают Кинкейда. Теперь что бы он ни сказал, что бы ни сделал, ничто не поможет! Весь высший свет заговорит, что на последнем полотне Кейтлин Эванджер Кинкейд изображен насильником! Его репутация будет навсегда погублена, особенно после того, как общество признает меня в жертве.
Верити глубоко вздохнула, сочувствие к Кейтлин сменилось странной тревогой.
— Но тогда при чем же здесь я, Кейтлин? Зачем тебе мы с Джонасом?
— Вначале мне и в самом деле было безразлично участие Куаррела, — произнесла Кейтлин, равнодушно пожимая плечами. — Я хотела только, чтобы ты была рядом со мной, Верити. Теперь-то ты понимаешь, как много будет значить для меня ваше с Тави присутствие на аукционе, когда придет час явить картину взорам гостей. Но потом я подумала, что общество Куаррела тоже будет полезно. Кинкейд очень жесток. Ему нравится издеваться над людьми, причинять им боль и страдание. Насилие доставляет ему сексуальное наслаждение. У этого человека кровавая страсть к жестокости. Могу себе представить, как тяжело было ему подавлять свои инстинкты, добиваясь успеха в бизнесе и пробираясь на самый верх социальной лестницы.
— Ты решила использовать Джонаса в качестве охранника? — недоверчиво спросила Верити.
— Ну что ты, конечно же, нет! — горячо заверила Кейтлин. — Просто мне кажется, что чем больше будет народу, тем безопаснее.
— Ты боишься, что Кинкейд придет в ярость, увидев себя на картине?
— Трудно сказать, как он себя поведет. Сомневаюсь, что он потеряет контроль над собой, но все возможно… Однажды я уже пострадала от его рук и не собираюсь еще раз пережить этот кошмар, — содрогнулась Кейтлин. — Я скорее сойду в могилу, чем позволю ему прикоснуться ко мне!
— Ответь мне только на один вопрос, Кейтлин. Ты собираешься покончить с собой после того, как отомстишь Кинкейду?
Кейтлин отвернулась и долго смотрела в бесконечный простор океана.
— Мои мысли сейчас заняты только завтрашним аукционом. Впрочем, если ты и впрямь беспокоишься обо мне, то вспомни — я не наложила на себя руки даже после всего, что со мной сделали в этом доме много лет назад… Почему же я должна умирать, сведя счеты со своим мучителем?
— Сколько тебе тогда было лет?
— Двадцать три. Но благодаря опеке строгих любящих родителей я была очень наивна в свои двадцать три. Очень наивна, очень красива и очень счастлива, что со мной встречается Прекрасный Принц по имени Дэмон Кинкейд… Я просто не представляла себе, в какое чудовище влюбилась без памяти! Когда он пригласил меня провести уик-энд на берегу океана, я, конечно, решила, что он собирается сделать мне предложение. Господи, как же я волновалась… Я; была дурой и жестоко поплатилась за свою глупость. Однако цена оказалась слишком велика, и теперь я собираюсь поквитаться. — Кейтлин в ярости размахнулась тростью и что было силы ударила по оконной раме.
— Но, Кейтлин, все ли ты обдумала? Ты уверена, что не совершаешь ошибки? Ведь Кинкейд очень опасен.
— Я продумала все, до самой последней мелочи, — ответила Кейтлин, моментально взяв себя в руки.
— Но ведь он узнает тебя сразу же, как только войдет, в зал!
— Нет, Верити. Хирургам пришлось сделать несколько небольших пластических операций на моем лице. Добавь сюда изменения, наложенные временем, и перекрашенные волосы, и ты сама убедишься, что Кинкейду ни за что меня не узнать. Я совсем не похожа на ту хорошенькую девочку, которая вошла сюда много лет назад… Впрочем, останься я прежней, Кинкейд все равно ничего не заметил бы. Кто я была такая, чтобы помнить меня столько лет! Очередная жертва, не более… В больнице врачи хотели удалить и этот шрам на щеке, но я отказалась. С тех пор каждый ;раз, глядя в зеркало, я думала о своей мести.
— Кейтлин, но это же безумие!
Художница резко обернулась:
— Теперь ты знаешь всю правду, Верити. Ну что, ты по-прежнему хочешь уехать? Или же ты останешься со мной и будешь рядом, когда мне понадобится дружеская поддержка?
Верити поняла, что у нее нет выбора:
— Я остаюсь. Но мне придется все рассказать Джонасу.
Кейтлин заколебалась.
— Поступай, как сочтешь нужным, — решила она наконец. — Спасибо, Верити. Я никогда не забуду твоей доброты. — Взгляд ее снова остановился на картине, и художница застыла, как будто загипнотизированная своим творением.
Верити тяжело вздохнула.
— Думаю, никто из нас не забудет этого. — Отвернувшись от Кейтлин, она вышла из мастерской в серый коридор.
И чуть не сбила с ног Джонаса.
Прежде чем Верити успела испуганно вскрикнуть, он зажал ей рот и приложил палец к губам. Верити сердито насупилась, но согласно закивала головой. Тогда Джонас схватил ее за руку и быстро потащил вниз по лестнице.
В полном молчании они добрались до покоев Верити и закрыли за собой дверь. Джонас отстранился от Верити, засунул руки в карманы джинсов и принялся хмуро мерить шагами комнату.
— Что все это значит? — резко бросил он.
— А сколько тебе удалось подслушать? — осведомилась Верити.
— Достаточно. Эта больная носится с планами мести Кинкейду, так?
— Джонас, это все так ужасно… Та женщина, которую мы видели на постели… ведь это была Кейтлин! Кинкейд и Сэндквист изнасиловали ее здесь, в этом доме! Сэндквист мертв, поэтому Кейтлин хочет отомстить Кинкейду. Она задумала отказать ему в продаже «Кровавой страсти». Эта картина станет приговором Кинкейду, все признают в нем насильника, он будет навсегда опозорен. Неплохая месть, как ты думаешь? Несколько эксцентрично, но совсем неплохо.
Джонас внезапно обернулся и в упор посмотрел на нее. Его странные золотые глаза угрожающе заблестели.
— Итак, эта стерва с самого начала использовала тебя.
Проклятие! Я как чувствовал, что она чего-то добивается от тебя!
— Она хочет, чтобы в трудную минуту рядом с ней был друг, неужели это так много, Джонас? Мне кажется, ты-то как раз должен понять Кейтлин.
— Еще чего не хватало! Я не собираюсь терять время на разгадывание души этой омерзительной лягушки! С меня вполне хватает необходимости понимать тебя.
— Ты это серьезно? — угрожающе спросила Верити, моментально раздражаясь. Как ему только не стыдно?
Мало того, что ни капли не жалеет бедную Кейтлин, так еще и бравирует своей бесчувственностью!
— Абсолютно, — отрубил Джонас и взъерошил волосы. — Более того, только что я разговаривал с Эмерсоном и спешу тебя обрадовать — у нас прибавилось проблем.
— Ты звонил папе? А я и не знала!
— Меня интересовало, удалось ли ему выяснить что-нибудь о том чуваке, который напал на нас с пистолетом.
Как ни удивительно, на свете есть вещи поважнее проблем твоей тронутой Кейтлин.
— Не смей так говорить о ней!
— С какой стати? Я привык называть вещи своими именами.
— Нет ничего ненормального в желании отомстить, тем более за такое чудовищное преступление. Ну
