в любые посторонние глаза я смотрю невнимательно и со страхом, вернее, я должен что-то сказать и крепко сжимаю губы, чтобы стон или поцелуй случайно не вырвались, погибая от насмешки в чуждой атмосфере. Я слежу за руками, бурная жестикуляция которых должна подтолкнуть смысл звучащей строки - не так, смысл обращенной в мою сторону речи - ближе к моему сознанию, но эти пассы и пируэты, женственные движения пальцев ничего не объясняют, и я с трудом наклоняю голову в тех местах, где, как мне кажется, следует задержать внимание, хотя каждая следующая фраза стирает, стирает предыдущую, и темнота двойных глаз, черный свет, одуряющий шепот сумерек вытесняют, заслоняют, рассеивают нелепые очертания настоящего - время прячется от меня в складках вздыбленных одеял, и я еще помню, где находится моя комната, я помню несколько слов и, подойдя к окну, убеждаюсь, что зимы еще нет.
Я убеждаюсь в этом и падаю в теплую бездну.
---
Hе очень важно, что именно сорвалось. Важно, что это логично. Рассуждая логично, я потянул шнур смывного бачка. Hаверняка это слышно этажом выше. Про нижних я ничего не могу сказать. Я их не воспринимаю.
---
...я выбираю темного короля, даме остается дама. Крохотные фужерчики с изображениями карт на гнутом стекле тасуются, звякая, наполняются густым темно-красным напитком, дурманящим уже своим запахом, разлетаются по ладоням и снова тщательно перемешиваются.
---
Он погрозил пальцем куда-то вверх и поучительно произнес:
- По-вашему - Бох, а по-нашему - Вакх, - после чего уже блевал, не отвлекаясь.
---
Гайдн. Страстная каденция страшного Гантварга на фоне послушно притихших 'Солистов...' - дама отводит озябшие руки в стороны, и каждая оказывается замкнутой в теплых створках королевских ладоней (правая рука не знает, где находится левая).
---
По коридору прошла женщина-лошадь.
---
Ты целуешь руку, которую я ощущаю, как чужую.
---
Пережив шок, я сомневаюсь, мой ли это шок: возможно, что он принадлежит двойнику или, по крайней мере, мое состояние уже продублировано - вспомнить, хотя бы, как мы могли молчать, задумавшись, и вдруг, не сговариваясь, произнести одно и то же слово...
---
Я просыпаюсь на дне ванны, жалея, что не утонул; я поворачиваюсь и погружаю лицо в душную пену...
---
...это похоже на партию в шахматы, когда одуревшие от весны шахматисты лопают, волнуясь, свои же фигуры, и тот из них, кто случайно выигрывает, предлагает ничью...
(роль шахматной доски отводится даме; но, в таком случае, придется принять во внимание шахматные горы и впадины; начинается с того, что каждая сторона высылает по десять проворных пешек (губы не в счет), а в конце баталии оба короля устало падают, сраженные третьей силой, собственно, королю нет до короля никакого дела, просто, случайно оказавшись на одном поле, они становятся свидетелями взаимного поражения, - от победы практически неотличимого...)
---
Hа берегу озера горела книга. Посреди Ладоги неподвижно застыло обгорелое судно. Вырванный лист, уцелевшая половина которого пожелтела и покоробилась, метнулся к воде - обгоревший край зашипел и растворился. Чайка, обманутая светлеющим на воде пятном, схватила намокший кусок бумаги с почти неразличимыми буквами и, спасаясь от нахальных товарок, отчаянно замахала крыльями. Оторвавшись от погони, почувствовала, что схватила не то. Пролетая над обуглившимся остовом, разинула клюв. Размякший кусок жалобно плюхнулся в черную яму, став незаметным сверху и снизу, пара сохранившихся слов не имеет смысла, потеряв контекст...
(в контексте сгоревшего судна это был оазис учености; в контексте озера - ...)
- Hу, выкладывай, чернильная душа, что ты там пишешь?
И я послушно выкладываю.
