часовых, но, честно говоря, не надеялся. Сначала — запрет на передвижения, потом голодные бунты. А эти ужасные слухи о бомбардировках… Я уже смирился с тем, что никогда не увижу тебя.
— Это длинная история, — сказал Джон. — Потом расскажу. Давай я сначала приведу всю свою команду.
— Команду? Ты имеешь ввиду… Мне передали, что на дороге целая толпа.
Джон кивнул.
— Точно. Тридцать четыре человека, из них — десять детей. Мы шли все вместе. И я привел их сюда.
Только однажды он видел на лице брата такое выражение — когда, после смерти дедушки, они узнали, что все имущество завещано Дэвиду. Это были смущение и вина.
— Видишь ли, Джонни, есть некоторые затруднения… — пробормотал Дэвид.
— В чем?
— Здесь уже битком. Когда дела пошли совсем плохо, сюда начал стекаться народ из окрестных мест. Вот Риверсы, например, из Стоунбека. Это их парень на пулемете. Он служил где-то под Уиндермером и привел с собой еще троих или четверых. Места больше нет, долина все-таки не резиновая. Мы, конечно, постараемся, но мало ли что. Начнутся разборки с картофелем или еще что — всего не предугадаешь.
— Да, нас, конечно, многовато, — сказал Джон. — Но они будут зарабатывать свой хлеб. Головой ручаюсь.
Оба замолчали. Лишь неистово бурлящий речной поток нарушал тягостное молчание.
— Что же нам делать, по-твоему? Вернуться в Лондон? — Джон зачем-то понизил голос, хотя рядом никого не было.
Дэвид порывисто схватил его руку.
— Да нет же, господи! Не дури! Я только пытаюсь втолковать тебе, что смогу выделить место для вас с Анной и детьми, но не для остальных.
— Дэйв, ты можешь и должен пустить их!
Дэвид покачал головой.
— Если бы я мог… Неужели ты не понимаешь — они не первые, кому нам пришлось дать от ворот поворот. Были и другие, даже родственники тех, кто уже жил здесь. Согласен, это жестоко. Но другого выхода не было. А о своей семье не беспокойся. Тут проблем не будет. Но тридцать четыре человека!.. Немыслимо. Допустим даже, я соглашусь, но остальные?
— Ты здесь хозяин.
— У этой земли больше нет хозяина. Все решает большинство. Джонни, я понимаю, тебе тяжело их бросить. Но что делать? Выбора нет.
— Всегда есть выбор.
— Не теперь. Иди за Анной и детьми — придумаем что-нибудь. А остальные… У них ведь есть оружие? Найдут другое место, не волнуйся.
— Ты не знаешь,
Их глаза встретились.
— Я все понимаю, сказал Дэвид. — Но что же делать? Прежде всего ты должен думать о своей семье.
Джон засмеялся. Те двое на платформе посмотрели в их сторону.
— Надо же! — воскликнул Джон. — Пирри как в воду глядел! Великий психолог!
— Пирри?
— Один из моих людей. Вряд ли нам удалось бы прорваться без него. Я хотел сейчас сразу пойти с Анной и детьми. Просто, без всякого тайного умысла — им так хотелось поскорее тебя увидеть! Но Пирри не позволил. И они остались. Я понял — он боялся предательства. Представляешь, какое праведное возмущение охватило меня? А теперь… что же получается? Если бы мы пошли все вместе, как бы тогда это называлось?
— Да, задачка… А нельзя его как-нибудь обмануть?
— Кого угодно — только не его. — Джон задумчиво смотрел на долину, уютно устроившуюся под защитой холмов.
— Ты прогоняешь их, — медленно сказал он, — значит, и нас. И Дэви — тоже.
— Этот Пирри… Ладно, я попробую… Может, они согласятся взять еще одного. Сам-то он клюнет?
— Не сомневаюсь. Только вот как скрыть от всех остальных? Они сразу поймут, как только я скажу, что все надежды рухнули и вход в райскую долину заказан. Как тогда мне быть?
— Господи, но ведь наверняка есть какой-нибудь выход!
— Я уже сказал — всегда есть выход. Хотя мы больше не союзники. — Он пристально взглянул на брата. — Теперь мы, пожалуй, враги.
— Нет. мы найдем выход. Может… Давай так. Ты возвращаешься, а я посылаю за тобой наших людей, будто в погоню. Пулемет будет наготове. Ты незаметно шепнешь Анне и детям лечь на землю, а мы прогоним всех остальных.
— Не выйдет, — Джон улыбнулся. — Канава — вполне надежное укрытие. пулемет их не испугает.
— Тогда… Я не знаю. Но выход точно есть.
Джон посмотрел на долину. Поля дали неплохие всходы, в основном, картофель.
— Надо возвращаться, — сказал он. — Анна будет волноваться. Ну так как, Дэйв?
Он уже принял решение, поэтому нерешительность брата ничуть не трогала его.
— Я поговорю с ними, — выговорил Дэвид. — Приходи через час. А если нет, может, за это время еще что-нибудь придумаем, а? Ты уж постарайся, Джонни, ладно?
Джон кивнул.
— Я постараюсь. Пока, Дэйв!
Дэвид виновато смотрел на него.
— Передай привет всем… и Дэви.
— Конечно, передам, — выходя из ворот, на брата он не взглянул.
Вернувшись, Джон сразу понял по выражению лиц, что его спутники и не ждали хороших вестей. Иначе — почему же закрыты ворота?
— Как дела, мистер Кастэнс? — спросил Бленнит.
— Неважно. — Он рассказал им все, без утайки. Правда, о предложении Дэвида упомянул небрежно, вскользь.
— Я понял, — сказал Роджер. — Дэвид может взять тебя с семьей, так?
— Он
— Ты должен согласиться, — сказал Роджер. — Джонни, мы пошли с тобой по доброй воле, и ничего не потеряли. Глупо упускать такую счастливую возможность только потому, что ею не могут воспользоваться все.
По рядам прошуршал тихий шепоток. «А если прямо сейчас, — подумал Джон, — пока они загипнотизированы собственным великодушием, взять Анну, детей — и уйти? Ведь никто не остановит!» Он посмотрел на Пирри. Тот спокойно выдержал взгляд, умиротворенно сложив на прикладе винтовки руки с безукоризненными ногтями.
— Честно говоря, — сказал Джон, не сводя глаз с Пирри, — по-моему, нет никакой надежды, что брату удастся уломать их впустить всех. Им пришлось отказать даже своим родственникам. Если так — остается два пути: либо уйти и искать пристанища где-нибудь еще, либо пробиваться в долину с боем.
— Нет! — закричала Анна.
— Папочка, — сказал Дэви, — неужели ты собираешься воевать против дяди Дэвида?
Все молчали.
— Не обязательно решать прямо сейчас, — сказал Джон. — Можно найти какой-нибудь мирный выход. Вы должны все хорошенько обсудить, пока я еще раз схожу к Дэвиду.
— Я настаиваю, чтобы ты принял предложение брата, Джонни, — сказал Роджер.
— А что вы сами думаете, мистер Кастэнс? — спросил Парсонс.
