– Но что мы выиграли, мой господин? Если бы я мог понять…
– Уилл, я никому, кроме сегуна, не поверяю своих сокровенных мыслей. Даже тебе, Уилл. Но поверь, всё, что я делаю, – в интересах Японии. – На тонких губах промелькнула улыбка. – По крайней мере, Японии в моём понимании, то есть Японии Токугавы. Поверь этому. И запомни это. Именно поэтому я предупреждаю тебя – будь осторожен, будь всё время начеку. Может быть, мне придётся просить тебя, Уилл, отдать за меня свою жизнь.
Взор, устремлённый на него, был твёрд, даже жесток. О Боже, подумал Уилл. Он просит меня об этом как раз сейчас. О Боже! Хотя какой я могу подвергаться опасности, если два сына Едотими – в лагере Токугавы, а саму осаду вот-вот снимут. Ни одна мать не пожертвует двумя сыновьями, даже во имя третьего. Даже японская мать. Даже принцесса Асаи Едогими. Никогда.
– Но не сомневайся, Уилл, – прошептал Иеясу. – Ты будешь отомщён. Что бы ни случилось, не сомневайся в этом. И не сомневайся, что твою жену и детей будут чтить всегда – пока встаёт на небе солнце.
– Мой господин, я…
– А теперь ступай. Я слышу сигнал рога.
Сигнальные рожки трубили повсюду. Уилл выполнил коутоу, поднялся, пошёл к двери. Здесь он повернулся, чтобы поклониться ещё раз, и увидел взгляд, которым провожал его принц. Неужели его глаза полны слёз? Слишком далеко, чтобы разобрать.
Сукэ ждал в коридоре, вместе с Хидетадой и группой даймио.
– Ну что ж, Андзин Миура, – промолвил Хидетада, – сегодня тебе предстоит выполнить величайший долг перед Токугавой. Будь уверен, твоё имя навсегда останется в почёте для моей семьи и моих людей. И ещё помни, Андзин Миура: хоть эта армия и растает через неделю, наши мысли всегда будут с тобой. – Мой господин, – возразил Уилл, – я ведь буду всего лишь заложником. Вы же говорите так, словно я иду на казнь.
Секунду Хидетада не спускал с него задумчивого взора:
– Нынешние времена – опасные времена, Андзин Миура. Для всех нас. А теперь – до свидания.
Уилл вышел наружу, Сукэ за ним.
– А теперь, Сукэ, скажи мне прямо, – прошептал Уилл. – Мы же старые друзья. Что тут затевается?
– Ничего, Уилл, – удивился Сукэ. – Во всяком случае, ничего такого, о чём бы ты не знал. Заключён мир, война закончилась. Ты не боишься отправиться заложником в Осакский замок?
О Господи, подумал Уилл. Он лжёт мне. Они все лгут мне.
– Почему я должен бояться Осаки, Сукэ? Потому что Исида Норихаза – один из командующих гарнизоном? Я заложник, следовательно, неприкосновенен. До тех пор, пока Токугава выполняют свою часть договора.
– Именно это я и хотел сказать, Уилл. Ну, вот твой конь. Самый лучший из всех, что мы смогли добыть для тебя. Жаль, что ты без доспехов. Мы послали за ними в Миуру, но, как ты сам сказал, твоё пребывание в Осаке надолго не затянется.
Как беспокойно бегали его глаза!
– Хорошо, – вздохнул Уилл. – Но, пожалуйста, передай привет моей жене, Сукэ. Я не видел её девять месяцев.
Сукэ поклонился:
– Это будет исполнено, Уилл. И ей передадут, что ты исполняешь свой долг как Токугава.
– Вплоть до гибели, а, Сукэ?
– Что за чепуху ты городишь, Уилл?
– Тем не менее, старина. Так как всё в этой жизни неопределённо, кроме определённости смерти, я хочу попрощаться с тобой так, словно мы больше не увидимся. – Он протянул руку. – Благослови тебя, Господь. И Токугаву.
Сукэ заколебался, потом схватил его ладонь обеими руками.
– И тебя, Уилл.
Уилл повернулся к лошади, слуга держал ему стремя. Помедлив, он снова обернулся к Сукэ.
– Я оставляю Сикибу и детей на твоё попечение. Не забывай о них.
– Конечно, Уилл. Но к чему разговоры о смерти? Мы с тобой выпьем ещё не одну чашку сакэ, я уверен в этом. На долю секунды их глаза встретились. Для этого я приплыл в Японию, подумал Уилл? Нет. Но для этого я решил следовать за золотым веером. Для этого мне подарили дом и богатство, крестьян и положение, честь и красавицу жену. Чтобы умереть, когда наступит мой час. Как умер молодой рыцарь Като Кенсин на поле у Секигихары пятнадцать лет назад. Потому что в тот день это было его долгом.
Он вскочил в седло, и слуга отступил в сторону. Уилл коснулся шпорами боков коня, и тот потрусил из ворот по замёрзшей траве. Холодно. Солнце висело высоко в небе, и всё-таки было холодно. Январь – не самое лучшее время для ведения войны. Армии будут рады разойтись по домам. Они, похоже, чувствовали то же самое. Завывание сигнальных рожков и крики приветствия раздались за деревянными надолбами и из лагерей Асано и Мори, лежащих к северу. Их услышат и подхватят воины Сацумы на том берегу реки. Война кончилась. А Андзин Миура? Андзин Миура выполняет свой долг.
Что это? Так это его глаза полны слёз? Или это от холода? Ветер налетал с озера Бива, раскинувшегося в тридцати милях к северу, завывал в башнях крепости и на улицах города и только потом вздымал белые барашки на волнах Внутреннего моря. Пятнадцать лет назад, когда он с Сукэ впервые прибыл сюда для встречи с Токугавой, на Внутреннем море тоже виднелись белые барашки. На что он надеялся тогда? Как странно. Тогда и теперь. Тогда он был озабочен сохранением своей жизни и жизни своих товарищей, и тогда он не был уверен – что он увидит, что испытает, что будет происходить вокруг его. Теперь ему снова
