лицо. Черты его были слегка закруглёнными, и, хотя человек старался выглядеть подобающе воинственно, его выдавали удивлённо мигающие чёрные глаза. И в то же время это были глаза, каких Уилл никогда в своей жизни не видел: похоже, что у них было по два века, из-за чего они выглядели крупнее и уже, чем у европейцев, – простые щёлочки на гладкой коричневой коже.
– Рад видеть вас, сэр, – произнёс Уилл. – Добро пожаловать на борт «Лифде». Мы следуем из Амстердама. Как видите, мы слегка утомлены долгим переходом через океан. Наш капитан, Якоб Квакернек, лежит внизу, в своей каюте. Он очень ослаб и не может двигаться. Я его штурман, Уильям Адамс из Джиллингема. Это в Англии, графство Кент.
Солдат уставился на него и в свою очередь произнёс что-то. Говорил он очень быстро, необычно высоким голосом. Его товарищи заполонили всю палубу, бегая туда-сюда с возбуждёнными возгласами и уже начиная заглядывать в двери и люки.
– Почему бы не попробовать по-португальски, Уилл? – прошептал Мельхиор. – Говорят, они плавали в этих краях.
– Какой же я болван, – согласился Уилл и повторил свою речь на португальском. Офицер поднял руку.
– Говори медленней, – сказал он тоже по-португальски. – Вы из империи Папы Римского?
Уилл глянул на Мельхиора, но тот португальского не понимал и ничего не ответил. И всё же, если они попытаются притвориться португальцами, их скоро раскусят. Он покачал головой.
– Из ещё более великой империи, сэр. Люди там держат ответ непосредственно перед Господом Богом.
Как легко пришли эти слова ему на уста. Слова, которым он сам больше не верит?
Офицер пристально посмотрел на него, слегка нахмурившись. Потом лицо его прояснилось.
– Меня зовут Симадзу но-Тадатуне.
– Очень рад, – отозвался Уилл. – Я – Уилл Адамс.
– Уилл Адамс, – повторил Тадатуне и, заметив, что Уилл покачнулся, спросил: – Вам нужна помощь?
– Да, нам нужна пища. И вода. Всем нам. Многие больны.
– Вас накормят, – пообещал Тадатуне. – Вы пойдёте со мной.
– Он хочет, чтобы мы отправились с ним, – сказал Уилл по-голландски.
– Лучше не спорить, – согласился Мельхиор. – Он, по крайней мере, выглядит цивилизованным.
Уилл кивнул и посмотрел на корму. Чужаки возвращались на палубу, неся с собой одежду, пояса, шляпы, коробки, расчёски, щётки – всё, что они смогли найти.
– Извините, господин Тадатуне, – сказал он. – Я должен попрощаться с капитаном.
Тадатуне кивнул, и Уилл поспешил вниз, в большую каюту, где Квакернек пытался собраться с силами и приподняться на локте.
– Боже милостивый! Я рад видеть тебя, Уилл, – задыхаясь, произнёс он. – Что это за люди?
– Этого, Якоб, я пока не знаю сам. Но совершенно очевидно, что мы находимся в их власти. Они пообещали накормить нас и помочь нам.
– А пока они разграбят наш корабль, – проворчал Якоб, показывая на нескольких человек, разглядывающих каюту и забирающих всё, что можно было забрать.
– Только не мои карты, обезьяны! – зарычал Уилл и кинулся к своей койке. Человек, стоявший там, уже взялся за астролябию и, прищурившись, заглядывал в её отверстие. – А ну, стой! – заорал Уилл по- португальски. Человек от неожиданности выронил инструмент, обернулся и схватился за меч. – Я не хочу вам зла, – успокоил его Уилл. – Но если вы вытащите меч, я буду вынужден раскроить вам голову.
Было видно, что тот не понял его слов, но, что тоже было очевидным, догадался об их смысле. Более того, он осознал, что в тесном пространстве каюты он не сможет продемонстрировать своё умение владеть мечом. Он попятился, и Уилл торопливо схватил полотняный мешок, сунул туда чистое бельё, рубашку, астролябию, а также судовой журнал, карты и пергамент, на котором он делал ежедневные заметки. Большего он не смог собрать в такой спешке; по крайней мере, орудия его профессии были с ним. Может, удастся вновь воспользоваться ими.
Он поднялся на палубу, где ждали Мельхиор и Тадатуне. Офицер кивнул и перебрался через борт в ожидавшую лодку, жестом пригласив их за собой. Он выкрикнул команду, и весла вонзились в воду. Сидя на корме, Уилл оглянулся через плечо на «Лифде». Впервые за четыре месяца он покинул его палубу. Долгие, ужасные четыре месяца, завершившие долгий, ужасный год. И всё же «Лифде» ни разу не подвёл их. А если его чуть-чуть подремонтировать, он вполне мог бы вернуть их обратно, в Европу. Боже, пришло ему в голову, я впервые подумал о более далёком будущем, чем завтрашний день, – с тех пор, как мы покинули Пингвиньи острова. И снова – Европа, Мэри, маленькая Деливеранс. На этом его приятные размышления закончились. Даже если он вернётся, он окажется беднее, чем до похода, – как в деньгах, так и в репутации.
– Странный корабль, – заметил Тадатуне. – Португальские корабли большие. – Он вытянул руку. – И высокие.
– И неуклюжие при небольшом ветре, – добавил Уилл. – А какие корабли у вас, господин Тадатуне?
Юноша улыбнулся. – Эти.
– Эти скорлупки? Это очень странно, господин Тадатуне. Народ, живущий у моря и не имеющий желания плавать по нему? И в то же время вы должны быть хорошо знакомы с заморскими странами – как христианин.
– Да, я – христианин, – сказал Тадатуне. – Но мой народ – нет.
– А как же флаг? Тадатуне взглянул вверх.
