– Гонец с запада, мой господин Иеясу.
Иеясу кивнул, и в комнате возник ещё один человек. Его одежда промокла насквозь, обувь была измазана в грязи, но два меча свидетельствовали, что это самурай. Он опустился на колени, но по знаку Иеясу тут же поднялся.
– Говори.
– Меня прислал мой господин Кобаякава, господин принц. Он приказал мне передать, что сегодня ночью Исида Мицунари уйдёт из Огаки и отступит к озеру Бива. Он присоединился к остальной Западной армии у Секигахары, Большого болота, и будет ждать вас там.
– Почему он уйдёт из Огаки даже без арьергардной стычки?
– Потому что в Секигахаре, как вы знаете, дорога приводит в долину, вследствие чего вы не сможете окружить Западную армию. Вам придётся сражаться на узком участке, где от ваших пушек будет меньше проку, – так считают они.
– А что Кобаякава?
– Он командует правым флангом Западной армии, мой господин Иеясу. Он будет находиться на возвышении к югу от дороги, в самой деревне Секигахара. Оттуда он воспрепятствует любой вашей попытке обрушиться на Западных с фланга.
– И всё же он подчинится моей команде. Скажи своему господину, что, когда зажигательная стрела взовьётся прямо вверх над моим штандартом, он должен завязать бой с находящимися слева от него силами Западных.
– Да, мой господин Иеясу.
– Хорошо. А теперь скажи мне вот что. Ты говорил о Мицунари, как будто он главнокомандующий. А что с Мори Терумото?
– Господин Терумото вернулся в Осаку для защиты квамбаку и его матери. Но главнокомандующим назначен господин Икеда из Бизена, а не Исида Мицунари. Это по его приказу Мицунари должен покинуть Огаки. Иеясу улыбнулся.
– Тогда передай господину Кобаякаве следующее. Скажи ему, что неприятель сам отдал себя в мои руки. Всё, что от него требуется, – это выполнить свою задачу, и победа за нами. А теперь ступай.
Гонец выполнил коутоу и удалился. Косукэ но-Сукэ ждал, поглядывая на Уилла.
– Мы выступаем с рассветом, Сукэ, – сказал Иеясу. – Сообщи генералам. Прекратился ли дождь?
– Да, мой господин Иеясу. На улице туман, и облака по-прежнему низкие.
– Спасибо, Сукэ. Поднимай генералов. Секретарь поклонился и вышел.
– Случилось то, чего я боялся, мой господин Иеясу, – сказал Уилл. – В такую погоду от пушек никакого толку.
– Твои орудия уже выстрелили, Уилл Адамс. Потому что, не будь их, я сомневаюсь, что Кобаякава решился бы перейти на мою сторону. Именно об этом я и говорил перед этим.
– А без него мы бы проиграли сражение?
– Без него выиграть битву было бы сложнее.
– А вы не боитесь, мой господин, что как вы вели переговоры с одним из командующих Западной армии, так и их генерал может связаться с кем-нибудь из ваших союзников?
– Любая война – это переговоры и предательство. Но всё же здесь в любом случае сыграют роль твои пушки. Потому что какой дурак покинет полководца, имеющего двенадцать орудий? По крайней мере, до его поражения. А если я потерплю поражение в этой битве, Уилл Адамс, это будет конец моей жизни. И твоей тоже, если ты достаточно сообразителен. Попасть в плен после поражения – это последнее дело для мужчины. Побеждённый воин – это человек без чести, без права на существование, за исключением разве что рабства у своего победителя. Но в твоей стране все по-другому.
– Нет, мой господин Иеясу. Если только он сражался не изо всех сил…
– Но, Уилл Адамс, если он проиграл, то это и означает, что он не сражался изо всех сил. Либо это, либо то, что ему вообще не стоило сражаться. Мужчина должен выбирать, лучший он или не лучший, до битвы, а не в её разгаре. Но для тех, кто поступает именно так и побеждает, Уилл Адамс, – для них мир недостаточно просторен. Запомни это. Я предпринял эту кампанию из-за твоего корабля и, следовательно, из-за тебя. Я считаю тебя своей звездой, своим небесным знамением, знаком, которого я так долго ждал. После победы, Уилл Адамс, ты получишь всё, что пожелаешь.
– Я поражён вашей щедростью, мой господин.
– Тогда не забывай об обязанностях, которые неотделимы от прав, – сказал Иеясу. – Ты носишь только один меч. Сукэ даст тебе второй. А теперь ступай. Приходи снова на рассвете.
Рёв сигнальной трубы разнёсся в ночи, подбросив Уилла с постели. Спросонья он долго не мог унять дрожь – снова лил дождь с завидным постоянством и упорством, пропитывая саму темноту, проникая даже сквозь деревянный навес, возведённый канонирами для своего командира, превращая землю в непролазную грязь, превращая тело в студень, пробираясь в самые кости и не давая согреться.
– Он поднялся и протянул руку за своими двумя мечами. Своими двумя мечами. Этот день может стать последним его днём на этой земле. Боже мой, никогда раньше ему не приходилось просыпаться с такой мыслью.
– Орудия готовы, Уилл Адамс. – Солдат стоял в дверях. Звали его Кимура. Хороший солдат, значительно более опытный, чем его командир.
– А армия?
– Авангард уже выступил.
