– Эдо процветает.
– И растёт. Мы накануне великих событий, Уилл.
– Мне сказали, что город привлекает внимание всей страны. Даже других даймио.
– О да, – согласился Сукэ. – Они оставляют здесь своих жён и детей. В качестве заложников. Старейший японский обычай. И очень мудрый.
– В том числе и из Осаки?
– Конечно, – ответил Сукэ, не поворачивая головы. У следующей двери-ширмы он остановился. – Входи.
Ширма скользнула в сторону, и вышел Токугава но-Хидетада, приостановившись перед двумя мужчинами.
– Андзии Миура, – проговорил он презрительно. Уилл поклонился от пояса. – Ты теперь звезда на небосклоне Эдо, – сказал Хидетада. – Поэтому я должен приветствовать тебя. До чего дошло – сегун отсылает меня, чтобы принять своего учителя.
– Мне повезло, что я могу быть полезным принцу, мой господин Хидетада.
– Повезло, Андзин Миура. Помни об этом. Удача приходит и уходит, оставляя человека ещё бедней, чем он был.
Принц шагнул мимо, И Уилл взглянул на Сукэ. Секретарь пожал плечами:
– Тот, кого освещает солнце, должен беречься холодной луны. А сейчас входи. Принц ждёт тебя.
Нагнувшись, Уилл шагнул в комнату и упал на колени. Комната была большая, построенная в виде буквы 'Г'. В примыкавшей ко входу части находились только две служанки, ожидавших на коленях приказаний своего господина, но не видящих отсюда сегуна и не слышащих его голоса. Дальше, у угла 'Г', сидели две женщины в кимоно. Одна негромко наигрывала печально-прекрасную мелодию на каком-то музыкальном инструменте, вторая была занята шитьём, низко склонившись над разложенной перед ней работой, несмотря на стоящую рядом свечу. Они подняли головы, чтобы взглянуть на пришельца, и тут же снова поспешно отвернулись.
За углом послышался хлопок ладоней. Уилл поднялся и прошёл вперёд. Миновав двух принцесс он повернул за угол и встал на колени, выполняя коутоу перед возвышением, где сидел и пил чай Иеясу. Подушки сиденья имели специальную спинку с правой стороны, на которую он сейчас и опирался.
– Уилл! Поднимись и пройди сюда. Дамы, вы можете идти.
Принцессы поклонились. Поднявшись, они снова поклонились и исчезли за углом. Уилл опустился на колени у самого возвышения.
Иеясу посмотрел на него.
– С того самого момента, как ты вошёл в город четыре часа назад, я почувствовал облегчение на душе.
– Неужели может быть, что вас подводит сила духа?
– Сила духа? На ней держится всё это здание, Уилл. Даже больше – вся страна. Неудивительно, что иногда я чувствую себя усталым. Знаешь, что я сделаю, Уилл? Я отрекусь. Так я решил.
– Отречётесь от титула сегуна, мой господин? – Уилл не поверил своим ушам. – Почему бы и нет? Это старый японский обычай. Микадо довольно часто отрекаются от власти. Конечно, раньше их к этому принуждали сегуны для обеспечения преемственности собственной власти. Но в моём случае всё проще – мой сын Хидетада вполне справится с обязанностями сегуна. В стране сейчас мир. Зачем мне цепляться за власть, за ответственность? Я отойду отдел, уеду в Сидзюоку и там построю себе замок. И знаешь, что я сделаю потом? Я напишу кодекс бусидо – закон самураев, чтобы дать моим воинам ясные указания к достойной жизни.
– Вы смеётесь надо мной, мой господин.
Иеясу хлопнул в ладоши, и одна из служанок внесла поднос с сакэ. Принц налил, протянул чашку Уиллу.
– Выпей. А потом скажешь, почему ты примчался в Эдо. Что-нибудь не так с твоей женой?
– С ней всё в порядке, мой господин.
– И она готовится стать матерью?
– Да, мой господин, уже скоро.
– Что ж, поздравляю тебя, Уилл. Так в чём же дело?
– Новый корабль почти готов, мой господин. Вы можете готовиться, чтобы принять его и благословить его спуск на воду.
Иеясу допил из чашки и протянул, чтобы служанка снова наполнила её.
– Новый корабль. Это выдающееся событие. За ним последуют другие корабли. Более крупные, а, Уилл?
– Если захотите, мой господин. Или если этого захочет ваш преемник на посту сегуна.
Иеясу улыбнулся:
– Хидетада захочет того, чего захочу я. Не сомневайся в этом, Уилл. Корабли – это будущее моей страны, я говорил тебе это ещё несколько лет назад. Но тебя беспокоит, что Хидетада станет правителем?
– Кто я такой, мой господин, чтобы меня беспокоили мои правители? Достаточно того, что мной правят.
