-- Понятно, -- ответил Хасан.
-- Где второй шлемофон? -- спросил меня ротный.
-- Он не работает.
-- А какой работает?
-- Нате, товарищ старший лейтенант, -- Хасан протянул ротному шлемофон.
В люк заглянул Петруха.
-- Товарищ старший лейтенант, БТР сделали.
-- А что там было?
-- Муфта барахлила.
-- Черт, спать охота, и колонну вести надо. Может, Грека проинструктировать, -- начал размышлять вслух ротный.
-- Мы уже однажды тут мотались, товарищ старший лейтенант. Я знаю эту дорогу, -- сказал Хасан.
-- Когда мы здесь были? -- спросил ротный.
-- Вас тогда не было. Колонной командовал зампотех. Разведчики на границе напоролись на караван, а мы стояли на блоке возле духовского моста, нас сняли с блока и мы мотались сюда караван брать. Юра, че, не помнишь?
-- Нет, я помню тот караван, я еще мафон там урвал, но местность я не запомнил.
-- Да здесь это было, мы по этой дороге ехали. Вот дорога где мы стоим, она идет мимо кишлака, потом вдоль гор. А вот дорога к иранской границе, мы по ней в тот раз проскочили. Там дальше пустой колодец еще будет на развилке, вот там мы этот караван и замочили.
-- Ну раз ты, Гараев, знаешь эту дорогу, тогда поедете первыми, а я перепрыгну на свой БТР. Увидите развилку, свернете налево и дальше дуйте по дороге, не сворачивая, а ближе к горам я уже сам поведу. Постоянно сидите на рации, чуть что, сразу докладывайте, я на пару часов вырублюсь, а то в глаза скоро спички вставлять придется, Петруха меня разбудит, если что.
Ротный вылез из люка, Хасан надел шлемофон и мы начали рассматривать эту самопальную карту. Я с трудом разбирался в этих иероглифах, зато Хасан разложил карту и начал мне рассказывать, водя пальцем по листу с таким видом, как будто он сам рисовал эту карту.
-- Да ладно Хасан, что ты мне здесь втираешь, поезжай, раз знаешь, куда ехать.
-- Я знаю, да и ты, Юра, тоже знаешь.
-- Тогда днем было, а сейчас ночь. Я хрен его поймет. Меня больше интересует, нахрена нас вдоль границы прогоняют?
-- Откуда я знаю. Я слышал, что на стороне Ирана, рядом с границей, как раз в этом районе расположены базы наемников. Стоп, комбат на связи, сейчас выезжаем, -- ответил Хасан.
Хасан еще минуту послушал эфир. Потом запустил движки, и мы, развернувшись, выехали из колонны, и направились в сторону границы. Дорог было накатано по Афгану навалом, где колонна не пройдет, там, считай, уже дорога, и главное было не запутаться в них. Днем еще куда ни шло, а вот ночью, да еще глядя в триплекс, можно было легко куда-нибудь зарулить, как это уже не раз случалось.
Урал, Сапог и Туркмен спали, мы не стали их будить, пусть спят пока. Я открыл защитный щиток с лобового стекла, в лицо мне повеяло сыростью и влагой, так как окно было разбито пулей от ДШК, я опять захлопнул щиток и сказал Хасану:
-- Короче, открывай свое окно и езжай сам, я в триплекс пялиться не буду, тем более ты парень ученый и знаешь, куда ехать.
-- Да сиди спокойно, я сам разберусь с дорогой, на, лучше -- косяк забей, и гераши туда бухни, а то не цепляет.
Я взял у него чарс с героином, и смешав все это, забил в сигарету. Косяк получился конкретный, кое-как мы его докурили, героин сильно драл горло, и приходилось делать маленькие затяжки, но зато прибило нас капитально. Мы катили по темноте куда-то вперед, я смотрел на Хасана и думал, черт возьми, разбудить Туркмена что ли, а то этот таджик завезет сейчас куда-нибудь, но лицо Хасана излучало уверенность: он рулил, как будто уже сто раз ездил по этой дороге, да у него всегда такая уверенная рожа, пока чего-нибудь не напорет. Я все чаще оборачивался назад и смотрел на пулемет, в голову лезли разные мысли, мне казалось, что вот-вот мы нарвемся на засаду, и я прикидывал, успею ли запрыгнуть на сидение за пулеметы. Было такое ощущение, что на голову мне положили пудовую гирю. Бляха-муха, ну нахрена я так обдолбился? Хотя я тысячу раз задавал себе этот вопрос и ни разу не мог на него ответить, одним словом, обдолбился и все, вот и весь ответ. Из-за сильного сушняка трудно было разговаривать, и мы сидели молча. Я лишь изредка поглядывал на Хасана, он как обычно был не возмутим. Время шло, мы ехали, я начал уже волноваться, что-то мы едем и едем в одну сторону, а налево не сворачиваем, да я еще не вижу ни хрена ничего впереди, открыть люк и выглянуть, облом, да и страшновато, щиток открыть, холодно.
-- Хасан, ты как? -- негромко произнес я.
-- Ништяк, я ништяк, ты не волнуйся, Юра.
-- Когда ты за рулем, я всегда волнуюсь, а тут наш БТР еще и первым едет, так что я волнуюсь вдвойне.
-- Юра, да ладно завязывай, постоянно ты страхуешься.
-- А как ты хотел, мы едем хрен знает куда. Ты хоть видишь, куда едешь?
-- Юра, я знаю, куда еду, тем более, что мы уже здесь ездили. Ты сиди и не волнуйся.
-- А мне больше ничего и не остается, как сидеть, но я все же волнуюсь. Может разбудим пацанов, две головы хорошо, а пять лучше, к тому же, тот раз Туркмен за рулем ехал, может он лучше знает.
-- Да ты на изменах, Юра. Пусть они спят. У нас там пожрать есть?
-- Гранаты остались и виноград.
-- Давай сюда, а то сушняк, аж языком не могу шевелить.
Я полез в отсек, немного пошарив в полумраке, нашел пару гранат и кисть винограда. Мы принялись трескать виноград, это немного заглушило сушняк.
-- Хасан, что-то мы долго едем в одну сторону. Где развилка?
-- Да тебе кажется, что долго.
-- Мне может и кажется, а вот моим часам на руке так не кажется. Да и ваще, я хоть и не помню дороги, но знаю, что иранская граница не так далеко от того места, где мы разъехались с колонной. А мы уже почти час едем в одну сторону.
-- А ты че, хотел за пять минут доехать, да?
-- С тобой Хасан, бесполезно спорить, ты твердолобый какой-то. У тебя в семье все такие у-упрямые.
-- Нет, я один такой.
-- Оно и видно, другого такого вряд ли найдешь.
В отсеке что-то зашевелилось, потом появилась заспанная рожа Урала. Он некоторое время хлопал узкими глазами, потом произнес:
-- Когда приедем?
-- Куда приедем? -- спросил я его.
-- Ну, куда-нибудь.
-- Вот куда-нибудь мы сейчас приедем, это точно. Посмотри, кто шофер.
-- Впереди кишлак, и свет горит. Наверно налево надо свернуть, -произнес удивленно Хасан.
-- Какой кишлак? Какой свет? Ты че Хасан, еб...нулся уже. Где ты видел свет в кишлаке ночью? -- не менее удивленно произнес я в ответ.
-- Да вон, посмотри, впереди нас свет горит в кишлаке.
Я наклонился к Хасану и глянул в водительское окно. Черт возьми, точно, впереди нас находился кишлак, и в нем горело освещение, этого не могло быть, в Афгане ночью в одиноких кишлаках свет не горит.
Хасан свернул влево, и кишлак оказался сбоку от нас.
-- А где колодец? Где развилка? -- спросил я Хасана.
-- Да не знаю я, не было никакого колодца.
Урал смотрел на нас и ничего не мог понять.
-- В чем дело, пацаны? -- спросил он.
