— Так и запишем. Билет до замка госпожи Вьюги на одно лицо.
— Почему только на лицо? И на туловище тоже. Что у всех за странная манера делить меня на части! — возмутилась Варька.
— На одно лицо — это значит на одну персону, — прогнусавил человечек.
— А, ну тогда ладно, — милостиво согласилась путешественница.
ГЛАВА 15
ПЛЕННИК ЗАМКА-АЙСБЕРГА
Госпожа Вьюга во весь опор мчалась на белом коне, и салазки с маленьким седоком, не касаясь земли, с бешеной скоростью летели за ней. Вокруг запуржило, завьюжило. Снежные вихри кружили, взметая холодный пух. Ветер свистел в ушах. Заледеневший то ли от холода, то ли от страха, Никита изо всех сил вцепился в санки, чтобы не свалиться.
Внезапно вьюга начала стихать. Полозья заскользили плавно и медленно, и мальчик с удивлением увидел, что плывет по ровной, как стекло, водной глади, а вдалеке прямо из вод Северного моря высится восхитительный замок-айсберг. Снаружи он казался хрустальным. Высокие башни, сложенные из отшлифованных ледяных глыб, уходили ввысь остроконечными крышами. Их соединяли многочисленные галереи и перекрытия, украшенные колоннадами из гигантских сосулек. Айсберг величаво плыл по морю, и из зеркала воды на него смотрела его точная копия, уходящая островерхими шпилями в таинственные морские глубины.
Никита раскрыв рот смотрел на волшебный замок, когда совсем рядом раздался голос госпожи Вьюги:
— Я рада, что тебе нравится. С сегодняшнего дня ты будешь жить здесь.
— Нет, я не могу. У меня уже есть дом, — запротестовал мальчик.
— Не отказывайся. Я даю тебе время подумать.
Госпожа Вьюга щелкнула пальцами, и на небе зажглось северное сияние. Ледяной замок вспыхнул множеством отраженных огней: синих, зеленых, красных, фиолетовых, точно он был сложен из драгоценных камней. Ворота медленно распахнулись. Как в калейдоскопе перед глазами Никиты замелькали картины, пока вдруг мерцание огней не погасло и мальчик не оказался в просторном зале, стены которого излучали ровный голубоватый свет. Посреди зала стоял гигантский хрустальный поднос с тысячей разноцветных шариков мороженого.
— Прошу, угощайся. Нет ничего вкуснее моего мороженого. Кто хоть однажды отведал его, тот не сможет остановиться, пока не доест все до конца, — предложила госпожа Вьюга.
— Такую гору мороженого и за год не съесть! — воскликнул Никита.
Он даже не представлял, что на свете существует столько сортов мороженого.
— Я тебя не гоню. Только попробуй, и ты забудешь про время, — пообещала хозяйка замка. При упоминании о времени Никита невольно огляделся в поисках циферблата со стрелками и увидел в углу залы обледеневшие часы с застывшим на весу маятником. Стрелки указывали без одной минуты двенадцать. Несмотря на царивший здесь холод, Никиту бросило в жар. Времени почти не осталось, а он оставил Варьку в снежной пустыне. Как он мог бросить сестру одну? Она ведь девчонка, ее защищать надо. Ему стало так стыдно, что даже аппетит пропал.
— Что же ты не ешь? — раздраженно спросила Вьюга.
— Я без сестры не хочу. Вы не могли бы и ее привезти сюда, пожалуйста, — как можно вежливее попросил Никита.
— Зачем? Ты ведь хотел съесть все мороженое один.
— Я погорячился, — вздохнул Никита.
При этом слове госпожа Вьюга поморщилась и строго произнесла:
— Запомни, я не люблю, когда в моем замке ругаются. Тем не менее, если ты настаиваешь, я пошлю на поиски твоей сестры, но с условием: все это время ты будешь гостить у меня.
Вьюга хлопнула в ладоши, дверь медленно приоткрылась, и на пороге появился заспанный тюлень в полицейской фуражке. Он не спеша прошлепал ластами к хозяйке и, остановившись на почтительном расстоянии, отдал честь.
— Командир спецлаза прилез, Ваша Снежность. Жду распоряжений.
— Отправляйся на поиски девчонки, — скомандовала Вьюга.
— Так точно. Завтра приступлю, — кивнул тюлень.
— Почему завтра? — поинтересовался Никита.
— Потому что сегодня мне лень. А завтра меня, может быть, одолеет трудолюбие, — зевнув, объяснил полицейский.
— А если нет? — обескураженно спросил мальчик.
— Тогда послезавтра. Или после-послезавтра, или после-послепосле… пробормотал тюлень, засыпая на ходу.
Никита оглянулся на госпожу Вьюгу, ожидая, что та приструнит нерадивого подчиненного, но она сохраняла ледяное спокойствие.
— Вы нарочно не хотите искать мою сестру, — возмутился Никита. — Если взяться за дело с жаром, то по горячим следам это нетрудно.
— Опять? Я ведь просила тебя не произносить бранных слов! — взвизгнула Вьюга.
'Странная она какая-то. Чего я такого сказал?' — подумал Никита, а вслух произнес:
— Я не хотел вас обидеть, но нельзя же работать, как тюлень.
Услышав свое имя, страж порядка встрепенулся, открыл глаза и, приставив ласту к козырьку фуражки, отрапортовал:
— Так точно! Согласно инструкции я должен работать с прохладцей!
Напрасно Никита ожидал, что Вьюга разозлится на лентяя. Она и бровью не повела.
'Да ведь она надо мной насмехается!' — подумал Никита и сердито выпалил:
— Интересно получается. То вы вспыльчивая, на меня ругаетесь неизвестно почему, а бездельнику тюленю хоть бы что!
— Как ты меня обозвал?! — закричала Вьюга.
— И нечего кипятиться. Я не виноват, что попал вам под горячую руку! — крикнул Никита. При этом Вьюга окончательно взбеленилась и взвыла:
— Достаточно! Я не намерена терпеть, когда ты произносишь гадкие слова, нахальный мальчишка!
Она звякнула в ледяной колокольчик, и в зале неизвестно откуда возник некто престранного вида. Тощий и длинный как жердь, в пальто чуть ли не до земли, которое еще сильнее подчеркивало его худобу, незнакомец не шел, а парил по воздуху, и от этого полы пальто раздувало, словно в них гулял ветер. Но главное, он был прозрачный, как желе.
Никита оторопел. Прежде он видел привидения только в мультиках, и некоторые из них были вполне добродушными, но кто знает, чего ждать от всамделишного призрака.
Хозяйка дворца указала на Никиту и властным голосом приказала:
— Отведи-ка этого сорванца в лабораторию братьев Грипп. Пусть там прохладится.
Никита в страхе попятился и попытался проскользнуть мимо странного незнакомца, но неведомая сила подхватила его и понесла по многочисленным коридорам и комнатам дворца все глубже и глубже внутрь айсберга. Сначала Никита вырывался и брыкался, но вскоре почувствовал, что лететь не так уж неприятно. Не успел он устроиться на воздушном потоке поудобнее, как ветер стих, плавно опустив его на пол в комнате, похожей на лабораторию в больнице, но ужасно грязной и неприбранной. По стенам стояли белые, вылепленные из снега шкафы, застекленные льдом, а в центре высился таинственный прибор, где в причудливо изогнутых стеклянных трубках бурлила и булькала жидкость ядовито-зеленого цвета. На захламленных столах валялись немытые колбы, пробирки, банки и склянки, а воздух был пропитан неприятным резким запахом.
